– Человек я простой, учености средней, особых талантов не имею (хе-хе!), уж не знаю, чем могу Церкви помочь зело.
– Ты, сын божий, не юли! Тебя мне наставники Монастыря хвалили. Ты уж их не подводи!
– Да я готов помочь! Вы хоть намекните, Ваше преосвященство, что за служба такая. Слово-то дать легко – держать трудно.
– В этом ты прав, Геп. Слушай и вникай.
Монолог 8
Оп! Виноват – вникать пока не будем. Вижу я, кажется, моего монаха. Да, он! Извините, уважаемые, отложу свой рассказ на потом. Вот он, союзник мой – не идет, а шествует: котомка за левым плечом, посох – в правой руке. Прохожие уважительно обходят: и сам солиден, и посох не слабый. Пора дать ему какой-нибудь сигнал. Думаете, буду свистеть и руками махать? Щас. У меня есть пара—другая полезных мелочей. Вот, полюбуйтесь: зеркальце круглое, размером чуть больше дюйма, но главное – вогнутое! Зайчик от этого зеркальца маленький, но очень яркий. А храню я его в левом сапоге в потайном кармашке. На заказ мне его сделал один мастеровой человек. Семь крон содрал с меня, но оно того стоит. Утро, слава богу, солнечное. Ждем, пока монах выйдет на солнце, а то в тени этот зайчик и кто другой заметит. Направляем в глаза, ага, зажмурился отец, заморгал. Прикрываем зеркальце ладонью, открываем, прикрываем. Молодец монах! Быстро соображает. Направляется прямо на Соборную площадь, мигаю еще пару раз. Давай, голубчик, топай сюда, наверх.
Диалог 6
– Утро доброе, сын мой! Вот ты где прохлаждаешься!
– Да уж, прохлаждаюсь… Времени мало, преподобный, слушай…
…Теперь, отец, думаю, скоро они и тобой заинтересуются. В таверне нас вместе видели, и заплатил я за тебя, рисанулся. Времени в обрез. Передай, отче, весточку одному человеку и уходи из города. У Рыцарей тут везде глаза и уши.
– Сделаю, Геп, говори.
– В ремесленных рядах найди оружейника Рода, сразу не заходи, походи по соседям, посмотри товар, то да се.
– Не учи церковную нищенку милостыню просить, короче говори!
– Понял, укорачиваюсь. Скажешь Роду, где я. Пусть, как стемнеет, проедет на телеге за собором, да пусть накидает в нее чего помягче, чтоб я себе задницу не отшиб.
– Дело несложное, только перекроют Рыцари выезды из города еще, думаю, засветло.
– Уже перекрыли, к бабке не ходить, но я и не собираюсь пока из города исчезать, в другое место переберусь.
– А дальше что?
– Дальше, друг мой таинственный, тебя здесь быть не должно. Сможешь уйти?
– Уйду, Геп, испарюсь аки утренняя роса.
– Ну, лады. Будь через неделю в деревне Дубки, что по северной дороге на Темной стоит. Выше по течению верстах в двух от деревни есть брод, а у брода – часовня. Либо сам появлюсь, либо весточку передам.
– А если…?
– А если – еще три дня подожди, а потом топай к Отцу Настоятелю, расскажи про мое геройство неслыханное, а главное скажи – меня в Зорренте ждали!
– Понял и ухожу…. Да, а чем ты меня привлек, Геп, столь ослепительно?
– А это у меня видишь, какое зеркальце имеется.
– Забавная вещица и дюже полезная!
– Постой, отец, а нет ли у тебя в котомке случаем… холодной котлеты?
– Котлеты по бедности не имею, а вот омлет с ветчиной на куске доброго хлеба найдется, в гостинице перед уходом на про запас предусмотрел.
– Вот спасибо, монах. А то я уже на голубиные гнезда начал плотоядно посматривать.
– Ешь, загорай, а я снизойду на землю грешную поручение твое исполнять, бог в помощь и до встречи!
Монолог 9
Ну вот, отца озадачил, съестным разжился, ыынь нааыаетса,… жизнь, говорю, налаживается. Извиняюсь, сейчас моментом перекушу и продолжу, любезные, свое повествование…
Так вот что рассказал мне Настоятель. Некоторые предметы того мира, как вы уже знаете, все-таки во время Перехода сюда попали. И существует мнение, что и после оного продолжают изредка оттуда прибывать. Ходят слухи о том, что после катаклизма и люди сюда проникают, но у Церкви об этом достоверных сведений нет. А вот артефакты редко-редко да появляются.