Вектор управления формируется путем накопления управленческих прерогатив, которые обеспечиваются недавно закрепленными экономическими операциями. Хотя было понятно, что технологические гиганты стремятся к управлению (Balkin, 2017; Goodman and Powles, 2019; Klonick, 2020; Pasquale, 2017b), единое поле институционального развития позволяет увидеть, что вектор управления является ключевым механизмом воспроизводства с постоянно расширяющимся охватом. Такой подход показывает, как со временем расширяются и интегрируются в иерархию конкретные элементы управления, как тесно связаны они с экономическими операциями и как предыдущие достижения создают почву для новых завоеваний в сфере управления.
С точки зрения противостояния институциональных порядков каждая функция управления втягивается в орбиту надзорного капитализма, что ведет к одновременному выхолащиванию демократического порядка. Захват одних функций управления трудно распознать, поскольку сами эти функции еще не кодифицированы формально, как мы увидим ниже на примере эпистемических прав. Другие представляют собой явные вызовы верховенству публичного права. Наибольшую тревогу вызывает то, в какой степени демократический порядок содействует этим атакам или оказывается неспособным им противостоять.
Описывая стремление Apple радикально изменить индустрию здравоохранения, генеральный директор компании Тим Кук раскрывает ту основную логику развития, которая объединяет все этапы установления контроля над управлением. Его слова отражают общее направление, движение и цель вектора управления. «Мы изымаем то, что было у институтов, – говорит Кук, – и расширяем права и возможности (empowering) отдельного человека» (Feiner, 2019, para. 72).
В столь же редком приступе откровенности основатель Uber Трэвис Каланик однажды рассказал группе студентов MIT о великом «изъятии», которое привело Uber к успеху. Он назвал это «регуляторным подрывом» (regulatory disruption) и тут же добавил: «Мы в техе об этом обычно не говорим» (MIT Sloan School of Management, 2013, para. 6; см. также: Fleischer, 2010; Riles, 2014; Terry, 2016, 2017).
Оба руководителя с восторгом говорят о том, как функции управления извлекаются из сферы публичного права и переносятся в свободное рыночное пространство, где возрождаются уже без правовых ограничений и подчиняются логике частных институтов. Когда Кук говорит о «расширении прав и возможностей» отдельного человека, он заявляет о праве Apple заменить собой существующие институты и законы. Apple Inc. преподносит себя так, будто у нее есть полномочия «расширять права и возможности» и, следовательно, соответствующие полномочия так же легко лишать этих прав и возможностей, просто изменив условия обслуживания или операционную систему.
Заявления руководителей – это классические примеры корпоративных стратегий, известных как «подрыв» (disruption), насквозь пропитанные либертарианскими идеями о суверенном индивиде, несправедливо подчиненном обществу и его устаревшим институтам. У Кука Apple предстает Робин Гудом XXI века, который освобождает ценные активы, удерживаемые в заложниках могущественными институтами, и перераспределяет их несправедливо ущемленным индивидам. Под этим фальшивым флагом освобождения Кук стремится отделить человека от общества, чтобы скрыть неудобную для Apple истину: только демократическое общество может установить и защитить те права и законы, которые действительно расширяют возможности людей и обеспечивают им защиту.
В уравнении подрыва демократия не обладает ни внутренней ценностью, ни неприкосновенностью. Рыночная мифология о божественном всеведении, якобы естественным образом оптимизирующем экономические результаты, используется для оправдания возвышения рынка над демократическими институтами и законами. Это иллюстрирует Клей Кристенсен, родоначальник теории подрыва, и его соавторы в статье 2012 года о великом «изъятии» новостной индустрии с садистским названием «Срочные новости». В статье мимоходом упоминается и отметается критически важная роль журналистики в поддержании демократии: «Журналистские институты играют важнейшую роль в демократическом процессе, и мы надеемся на их выживание. Но только сами организации могут внести изменения, необходимые для адаптации…» Этот