Рен тоже так считала, но постеснялась признаться. Стараясь не краснеть, она пошла за авиатрисой к камину, чтобы рассмотреть фотографию вблизи. Кригсмаршал – суровый джентльмен с такими огромными белоснежными усами, словно к нему на верхнюю губу уселся альбатрос. А рядом – тот самый молодой человек, с кем только что разговаривала Рен, только еще моложе на вид. Снимок, должно быть, сделан лет пять-шесть назад, на нем Вольф похож на школьника-ангелочка. Что же с ним случилось за эти годы, отчего он стал таким мрачным?

– Он тоже станет кригсмаршалом, когда старик умрет или уйдет в отставку, – сказала Орла. – А пока он мэр одного из пригородов Мурнау. Заходит к «Муну» иногда, когда бывает в Мурнау по семейным делам, а вообще-то, он одиночка. Я с ним никогда не разговаривала.

Рен показала ей приглашение. Орла тихонько присвистнула:

– Рен, лапочка моя, растешь на глазах! Часу не успела пробыть в Мурнау, а тебя уже пригласили на прием к кригсмаршалу…

Эй, что это там такое? На песчаных волнах, где мерцающий в жаркой дымке горизонт кажется водой, а не сушей, мелькнула далекая точка. Крошечное пятнышко, темный треугольник чуть выше серебристого миража, что растекся над барханами. Но с каждой секундой пятнышко приближается, становится четче. Острый акулий плавник, черный парус, наполненный ветром пустыни. Прислушайся – и ты услышишь, как песок поет под мчащимися на дикой скорости шинами. Всмотрись – увидишь, как солнечные блики сверкают в иллюминаторах ярче бриллиантов.

Представь себе водомерку, только увеличенную до размеров яхты. Приделай к каждой ноге колесо, а на спине укрепи мачту. Потом отправь эту конструкцию кататься по песку вместо воды. Получится пескоход – излюбленное средство передвижения пустынных кладоискателей и охотников за головами. Вот он промчался мимо, и если посмотреть ему вслед – мы поймем, что привело его в этот минеральный океан. Прямо по курсу собралась толпа городов. Их верхние ярусы и выхлопные трубы проглядывают сквозь марево отраженной жары, мерцающее над барханами.

Нечасто можно увидеть подобие ярмарки в безводной пустыне, где города нещадно истребляют друг друга. Большой тихоходный пригород, обычно охотящийся на рыбачьи деревушки далеко на побережье, по ошибке забрел в песчаное море, и здесь его окружила стая скоростных хищников. Охотники передвигаются на громадных колесах, у них громадные челюсти, громадные двигатели и аппетиты под стать. Они загнали добычу в песчаную яму под названием Асфальтовый залив, в кольце изрешеченных шахтами гор, и рвут ее на части. День или два, пока они заняты перевариванием и не обращают внимания друг на друга, держится неустойчивое перемирие. Невесть откуда появляются дирижабли странствующих торговцев, перекупщики шастают с одного города на другой, стараясь сбыть или урвать предметы олд-тека и разные безделушки. Даже быстрые, осторожные города-кладоискатели подбираются поближе, распродавая найденные в песках обломки.

Черные паруса безымянного пескохода трепещут на ветру, словно лепестки опиумного мака. Пилот разворачивает его носом к ветру и, замедляя ход, описывает плавную кривую, направляясь к стайке других пескоходов, что прибились к скоплению городов.

Городишко под названием Катлерс-Галп пристроился на склоне огромного бархана в полумиле от пиршества, оставив двигатели на холостом ходу, в полной готовности сорваться с места, если кто-нибудь из хищников выразит желание слопать его на десерт. Город был длинный и приземистый; над единственной палубой возвышались широкие колеса для передвижения по пустыне. Большую часть места в городе занимали двигатели и обслуживающие их трубы. Жители ютились в оставшемся пространстве – натягивали навесы между трубами, а на немногих свободных участках строили хибарки из глины и папье-маше. Из гаражей в Брюхе то и дело выезжали пескоходы. Торговый дирижабль броской расцветки, в черно-белую полоску, под названием «Леденец», пролетел, жужжа, над барханами и приземлился в порту – свободном пятачке в передней части города, где недавно рухнули два глинобитных домика.