– Не обязательно каждый раз так напиваться, – строго и слегка сочувствующе произнесла она, поставив перед братом открытую бутылку пива.

– Боже, благослови мою сестру, – пробормотал Паша, отрывая лицо от стола, делая глоток и прикладывая ледяное стекло к виску.

Смотря на брата, Соня думала, что и сама бы сейчас от глотка пива не отказалась. Тоже хороша. Лечит что-то там, заливает Паше, когда сама накануне в драбадан была, и это мягко выражаясь. Ещё и чуть в историю не вляпалась.

Впрочем, у прошедшей ночи мог быть и положительный исход. Крис бы сделал своё дело, задрых, а она бы ускользнула по-тихому. Только вот познакомившись сегодня с трезвым Крисом на собственную трезвую голову, Соня не была уверена, что хотела бы с ним каких-либо дел иметь.

Ещё и реакция собственного тела не порадовала. Этот придурок ей столько гадостей наговорил, а у неё до сих пор между бёдер пекло от его пошлостей и откровенных взглядов. Мачомэн хренов. Хотя нет… какой же он мачо. Ему даже врубать свою мускулинность не надо, от одного излома брови по телу проносятся искры микрооргазмов.

Проклятье!

Долго она ещё о нём думать будет? Вспоминать то и дело?

Злясь на саму себя, Соня просто приставила бутылку с пивом к краю столешницы и ударила кулаком по пробке, та куда-то мигом отлетела. Один глоток и горечь быстро растворилась на языке, холодной струёй рванула по пищеводу.

Да, пиво очень кстати. Пары глотков достаточно, а остальное – выльет или Пашка прикончит.

– А завтрак будет? – с надеждой протянул брат.

– Будет-будет, – закивала она в ответ на его заискивающую улыбочку.

Пока Соня возилась у плиты, Паша допивал пиво и листал ленту соцсети.

– Со-о-нь! – внезапно раздалось за её спиной.

– Ну? – переворачивая бекон на сковороде, отозвалась она.

– Это что такое? – голос у брата был грубым и прямым.

Соня повернулась и наклонилась, всматриваясь в экран сотового. И тихонько ахнула. Там на фото была она – извивалась на танцполе с Томкой. К подруге уже приклеился какой-то парень, а сама Соня одной рукой скользила по груди, вторую запустила в спутанные волосы на затылке.

– Танцуем, это противозаконно? Это ты в какой группе нашёл, кстати? А ещё есть? – она попыталась отобрать смартфон у брата, но тот отвёл руку в сторону.

– Что ты в «Ауте» делала?

Он теперь с новой волной подозрения поглядывал на её футболку с чужого плеча.

– Пила, танцевала, – Соня пожала плечами и снова отвернулась к плите.

– И всё?

– И всё, – отрезала она, уже понимая, куда клонит Паша. – Но если бы даже и не всё, тебе об этом знать не обязательно, понял? Я уже выросла, Паш… вы-рос-ла! Оставь эти замашки старшего брата при себе.

– Ага, размечталась, – вмиг подобравшись, выдал он. – Чтобы в «Аут» больше ни ногой. Не стоит тебе туда ходить, не для таких, как ты, это место.

– А для кого? – подбоченившись, она обернулась. – Для таких, как ты?

– Не важно, – отрезал он, но Соня уже взвилась.

Тут утро, мягко говоря, не задалось, так брат решил дров подкинуть в костёр её отчаяния.

– Мне уже восемнадцать.

– И что?

– А тебе двадцать.

– И что?

– А то! Ты всего на полтора года меня старше, Паш, – напомнила она. – Почему тебе можно, а мне нельзя?

– Ты девушка, Сонь.

– И что с этого? Ты же спишь с такими же девушками, как и я, они ничем от меня не отличаются.

Паша так вздохнул, будто бы она была наивным младенцем, который не понимает разницу между нельзя и не стоит.

– Отличаются, в общем-то, они другие… – выделил он, – ну… такой формат отношений, Сонь, он не для всех. Не для тебя уж точно.

– Шовинист! Нет… мизогинист! – Соня обвинительно ткнула в брата пальцем, потом вырубила плиту и потянулась за тарелками в сушилке.