В пригороде Херсона Глеб вступил в отряд ополченцев. Друг на связь так и не вышел, а через месяц пришло известие о его гибели.

Их батальон отправляли на разные задачи, в том числе сопровождать гуманитарную помощь. У мирных жителей не было продуктов, но подходили к ним немногие. Остальные боялись расправы местного проукраинского населения. Пайки людям часто приходилось давать так, чтобы не видели соседи. Особенно жалко было детей и стариков. Однажды Глеб отдал одной бабушке консервы и сухпаек. Она боязливо оглянулась по сторонам и, не увидев никого вокруг, обняла его и сказала:

– Сынок, вы только не бросайте нас.

Образ бабушки стоял перед его глазами ещё несколько дней.

А желто-голубые флаги были натыканы везде, военным запрещали их снимать, но Глеб не подчинялся, срывал и сжигал, отборно матерясь.

Молодчики из мирных, показывая свой гонор, кричали:

– Оккупанты, валите вон!

Военные с такими не церемонились: догоняли, связывали и отвозили в разведотдел на беседу.

В одном населенном пункте такие «идейные» хотели сорвать выдачу гуманитарной помощи. Они скандировали лозунги, пытались устроить провокацию. Глеб выпустил в их сторону светошумовую гранату, и эти, как он их называл, люди с мёртвой душой и мертвым разумом, разбежались врассыпную.

Что касается офицеров, на войне сразу бросалось в глаза, кто штабной, а кто не любитель теплых кабинетов. Вторые общались запросто, Глеб их уважал. Первые могли уехать, бросив подчиненных при малейшей опасности.

Так вышло с полковником П. У них была задача проводить колонну по опасному участку. Полковник П ехал на пикапе впереди, он один знал дорогу. Когда они прибыли на место, спустя несколько минут начался обстрел. Полковник быстро уехал, а они пару раз свернули не туда, когда пытались отыскать дорогу назад.

По возвращении Глеб хотел найти полковника и высказать, что накипело, но тот «слинял» в центральный штаб.

Что такое война с точки зрения бытовых условий? Это невозможность принимать душ неделями, это умываться влажными салфетками, это радоваться любой пищи, которую удаётся обнаружить. Например, консервацию в подвале разрушенного частного дома или рассаду зелёного лука в одном из цехов ГЭС. Война – это чуткий сон на досках, куче тряпья из диванных подушек, обшивки стульев и прочего барахла.

Радость на войне – это когда дают задание сопроводить раненых на территорию России. И вот после пересечения границы в магазине ты набираешь четыре тележки еды, снимаешь номер в простенькой гостинице (потому что именно там условия лучше, чем в казарме). Например, можно быстро постирать вещи и высушить в сушилке. А ещё надо успеть поспать, потому что утро наступит быстро и настанет пора возвращаться назад.

А еще война – это ненависть, гнев и раненая психика. Раньше Глеб считал, чью-то метеозависимость блажью, но после контузии он в полной мере ощутил на себе гипертонию, головные боли, отсутствие сна, панические атаки.

Во время очередной магнитной бури у него было предынсультное состояние. Его эвакуировали на третью линию. Там он узнал о смерти близких друзей. У него поднялось давление, возобновились судороги. Были моменты, когда он выпадал из реальности.

Глеб начал вести канал два года назад. Он освещал события, как есть, эмоционально, отвечал на вопросы военных, их жён и тех, кто собирался ехать на фронт. Глеб описывал и давние события, выкладывал архивные фото, в том числе погибших товарищей, но главное он открыл сбор денег, на которые закупалась гуманитарная помощь. Он, как никто, знал о нуждах фронта. А на войне необходимо многое и в больших количествах: одежда изнашивалась, обмундирование приходило в негодность, оборудование ломалось либо уничтожалось под обстрелами. Лекарств и продуктов питания никогда не бывало в избытке и прочее, прочее, прочее.