— Пришли.

Сквозь густые заросли София пробирается к дому.

Хватаю ее за руку.

— Ты сюда шла? Что-то выглядит все немного жутковато. Может, лучше на улице переждём?

— Я тут планирую провести около недели.

Вырывает руку и продолжает идти вперед.

— Слушай, я позвонила другу, он должен скоро приехать…

Не успеваю договорить, как София оказывается рядом.

— Зачем?! Кому еще ты успела сообщить, что я сбежала? — хватает меня за локти и трясет, слезы готовы вот-вот брызнуть из ее глаз, а голос ощутимо дрожит.

Понимая, что это все предвестник начинающейся истерики, я ее оттолкнула со всей силы.

— Успокойся! Тебя никто не вернет в этот гадюшник! Помочь тебе, дуре, хочу! Поэтому и позвонила. Отвезёт тебя в столицу, спрячешься пока там. Поживёшь в городе до тех пор, пока мы все документы не оформим на тебя. А после будешь вольна делать, что захочешь! Дороги будут открыты, вали куда хочешь!

Она все же заплакала, то ли от боли, что неудачно упала назад, то ли от моих слов. Выяснять не стала. Решила пройти к дому и посмотреть, где эта глупышка собирается провести семь дней.

Дверь держится на одной петле и паре торчащих шурупов. От моего прикосновения, она неприятно заскрипела.

«Черт! Выдержать бы здесь хоть пару часов!»

Включила фонарик телефона и прошла вглубь дома.

А внутри он больше, чем показалось поначалу. Длинный коридор, несколько дверей вдоль него открывают вход в разные комнаты. В первой — у разрушенной стены стоят шкафы, на прогнутых полках которых хранились старые папки с документами. Столы и стулья сломаны. Скорее всего, эта комната служила кабинетом. Захожу в другую — большую залу с прожжённым полом. Вглубь идти не рискнула и пошла осматривать дом дальше. Третья комната — сразу видно — спальня. Двуспальная кровать по центру полностью поросла зеленью, как и кресло рядом, потолок обвалился, и видна крыша чердака. Кошмар.

Я уже знаю, что София рядом, просто потому, что под ее ногами столько всего трескалось и шум разносился по всему дому. Она уже отошла от своей истерики, успокоилась и, проанализировав мои слова, следом зашла в дом

— И здесь ты планировала провести целую неделю? Ах да, почему именно столько?

По тону, которым она мне отвечает, понимаю, что оказалась права.

— Других вариантов нет. Полиция всегда возвращает в приют, жители тоже нас недолюбливают, поэтому сдают. А насчёт времени, я случайно встретила соседа своего, дядю Юру, — ее голос теплеет, когда она о нем вспоминает, — Он сюда доставку товаров осуществляет, оказывается. Первым признал меня. Раньше не думала об этом, поэтому не просила. А вчера, разыскав его, уговорила забрать меня с собой. Но он не смог, обещал приехать через неделю, и тогда точно уеду.

— А в чем срочность? Почему не подождёшь недельку в пансионе?

— То есть для тебя в порядке вещей то, что ты увидела сегодня днём? — начинает снова закипать Соня, — Что меня унижают, избивают…

— Нет, но неужели с этим ничего нельзя сделать? Дать отпор? Ты тут около двух лет, не завела еще подружку, с которой можно объединиться и врезать этой Галочке?

София уже начала по новой вскипать, но после моих слов прыснула со смеху.

— Галочка? Слышала бы она, как ты произносишь ее имя, — а потом более серьезнее добавляет, — Галя — это полбеды. Есть кое-что и посерьёзнее.

Молчу. Жду, пока она продолжит свой рассказ, но этого не происходит.

— Почему ты уверена, что нас здесь не обнаружат? — меняю тему. Она не готова мне открыться, и я понимаю ее.

— Это место мало кто знает, да и оно пользуется дурной славой. То приведения, то изнасилования, а то и убийства, — и говорит это все таким обыденным тоном, как будто погоду рассказывает.