– Стрекоза, сколько тебе лет, а? – Он смотрел на меня, как на маленькую. Как отец, когда я пыталась убедить его изменить решение. У меня в груди поднялась волна бешенства.

– Двадцать! Мне двадцать лет! Вот мой паспорт. – Я вынула из сумки документ и ткнула в мужчину первой страницей. – Видишь? Голубева Алиса Андреевна! Не стрекоза и даже не пчела! Хочешь помочь – помоги. А нет такого желания – иди куда шёл, свет не загораживай!

Он качнул головой, но взгляда не отвёл. Чуть отодвинул мою руку с паспортом и улыбнулся.

– Алиса, значит, как у Кэррола. Теперь понятно, почему ты такая… сказочная. Я бы очень хотел оказаться где-нибудь подальше от тебя. В другой сказке. Но и бросить тебя совесть не позволяет. Если ответишь честно на один вопрос – помогу. Будешь юлить – не обессудь.

– Спрашивай.

Это была моя последняя надежда. Я опустила руки и замерла, как перед экзаменом. А он смотрел мне в душу своим всевидящим драконьим взглядом. Рассматривал.

– Ты из дома сбегаешь, Алиса?

Как он это понял? Как увидел? То ли от его низкого голоса, то ли от взгляда, проникающего в самую душу, у меня по спине прокатилась тёплая волна. Словно он прикоснулся к ней, погладил.

– Да. Я сбегаю от отца, но не в чистое поле. Я к маме хочу улететь. Погощу у неё немного и вернусь. Мы оба остынем и перестанем злиться.

– Отец знает?

– Знает.

Мы рассматривали теперь друг друга так, с какой-то особенной теплотой. Без слов было понятно, что он не откажет в просьбе, не оттолкнёт.

– Стрекоза, Алиса, тебе надо вернуться к отцу. Не надо никуда лететь одной. Надо остаться дома, помириться с папой. Он же не будет тебя наказывать?

– Дома запрёт и учиться заставит.

Мужчина впервые улыбнулся по-настоящему. Теперь я видела, что он моложе чем я думала, и что он удивительно хорош собой.

– Тебе и надо побыть дома. Не надо мотаться одной по аэропортам.

– Я решила. Если не найду деньги на билет, поеду автостопом. На трассе валюту возьмут.

Голубые глаза прищурились. Он неодобрительно качнул головой, но взгляда не отвёл.

– Упрямая ты, стрекоза Алиса. Давай свои деньги, поменяю.

От радости я кинулась ему на шею и звонко поцеловала в щёку. Мужчина опешил от моего напора. Удивлённо моргнул глазами и прижал пальцами место поцелуя.

– Ох, Алиса, тут не одному городу конец. Тут прямо весь регион может начинать эвакуацию.

Мужчина больше ничего не спрашивал. Взял протянутые купюры, пересчитал, но не стал загружать в банкомат. Просто снял деньги по курсу со своей карты и вручил мне. Я кинулась ему на шею и снова чмокнула в щёку. На этот раз он не выглядел растерянным. Улыбнулся немного грустно.

– Лети, стрекоза, пусть у тебя всё будет хорошо.

– Спасибо тебе!

Я схватила чемодан, прижала болтающуюся на плече сумку и шагнула в сторону касс. Потом резко остановилась и повернулась к мужчине. Он продолжал на меня смотреть.

– Как тебя зовут, мой спаситель? Хоть вспомню тебя добрым словом, а то не по-человечески как-то. Ты мне помог и останешься просто «симпатичным парнем».

– Спасибо за симпатичного парня. Хорошо, что не «добрым человеком» назвала. А то и с Булгаковым сложная аналогия и в дедушки сразу отправила. – Он лукаво прищурился. – Роман Гранин, приятно познакомиться.

– Спасибо, Роман! За всё спасибо!

– Лети, стрекоза! Удачи тебе!

Вот теперь я уже понеслась к кассам не оглядываясь назад. Хотя где-то между лопатками я чувствовала тёплый взгляд Романа Гранина. То ли подталкивающий вперёд, то ли придерживающий за подол шубы.

От этого стало легко на душе. Тёплая точка между лопатками щекотала кожу. Что там такое? Крылышки что ли расправляются. Надо же, стрекозой назвал. А что? Мне нравится!