Я вышла из машины. Никакого впечатления это место на меня не произвело. Ни волнения, ни страха, ни восторга я не чувствовала.

Однажды, года три назад, возвращаясь из Москвы в Тарасов, ко мне в купе подсели два спортсмена-парашютиста. Всю дорогу они без умолку трепались о парашютах, затяжных прыжках, каких-то происшествиях, приключившихся в неведомом мне Ступино, и прочей ерунде. Такого неподдельного восторга на лицах, возбуждения и азарта я у людей ранее не встречала. Даже о небе они говорили как-то особенно. Как же я тогда устала от их бесконечной болтовни.

И вот теперь я стояла на краю летного поля и не чувствовала ничего подобного: подумаешь, самолеты! И небо как небо – голубое с редкими облачками и без парашютов.

Не успела я сделать и двух шагов по направлению к воротам, как неожиданный обвальный грохот потряс землю. Мне показалось, будто трава, и без того уже поникшая к концу сентября, пригнулась еще ниже, будто бетонные плиты мелко завибрировали, загудели под ногами.

Черт! Куда же тебя занесло! Вечно тебе, Иванова, дома не сидится!

Я зажала ладонями уши.

– Механики гоняют двигатель на земле, – раздался у меня за спиной слегка хрипловатый мужской голос.

Я, совершенно обалдевшая от неожиданности, вздрогнула и обернулась. Позади меня стоял высокий симпатичный брюнет в спортивном костюме. Ровный загар покрывал мужественное, может, чуть излишне скуластое лицо, на губах сияла ослепительная улыбка.

– А я уже минут пять за вами наблюдаю, видел, как подъехали. Вы к кому-то по делу? Вроде я вас раньше не встречал. Простите, не представился. Олег Быстров – спортсмен-парашютист.

– Татьяна, – ответила я, продолжая прикрывать уши. – Пытаюсь отыскать клуб «Голубые дали».

– А… Прыгнуть хотите?

– Возможно. Сначала не мешало бы посмотреть, что это за контора, познакомиться с инструктором.

– Отлично. Я вас провожу к начальству. А вам уже приходилось прыгать?

– Пока еще нет. А вы, Олег, давно в парашютном спорте?

– Давно. В «Голубых далях» два года. До этого посещал «Глобус». Это аэроклуб в Тарасове. Вообще у меня уже больше трехсот прыжков. Я без неба жить не могу!

И этот туда же! Парашютный маньяк!

– Правда? Но это, наверно, очень опасный вид спорта? Говорят, нередко бывают случаи отказа парашюта.

– Не опаснее плавания или фигурного катания. Там тоже травмы бывают. В любом спорте надо соблюдать правила техники безопасности, тогда бояться нечего.

– Значит, все несчастные случаи происходят только по вине самих спортсменов?

– В принципе, да. Бывает, что у парашютиста с экипировкой не все в порядке. Например, люверсы со временем ослабели, а надлежащий осмотр и ремонт не проводился. Но, опять же, кто в этом виноват?

– А если это опытный спортсмен или даже инструктор, который регулярно следит за своим парашютом и соблюдает правила техники безопасности?

Мой пристальный взгляд Олег, видимо, расценил как очередной, хотя и безмолвный вопрос, только уже с подвохом.

– Вы уже и про субботнюю трагедию наслышаны?

– Про какую трагедию? – состроив удивленную гримасу, переспросила я. – До этой минуты ничего не слышала. Просто перед тем, как приехать сюда, немного полазила в Интернете. Прочитала статью о гибели парашютиста. Так что же произошло в субботу? Кто-то погиб?

– Не хотелось бы вас, Танечка, пугать.

– Да уж говорите, раз начали. Все и так понятно. Произошел несчастный случай. И наверняка не с начинающим, а с кем-то более опытным. Я права?

– Да. Погиб один из инструкторов клуба – Вениамин Брянский.

– Какой ужас! Инструктор! Ведь в его обязанности входило проверять парашюты и указывать на ошибки остальным спортсменам! Как такое могло случиться?