– Ты долго. – Только и вымолвил подросток, не глядя на меня. Я присела за стол напротив, беря в руки с виду непримечательные серые камни.

– Все в порядке, Фил, – я попыталась заглянуть в глаза ребенка, но тот упорно их не поднимал. – Я вернулась и даже раздобыла жабью голову, – второе, менее романтичное название сердца Апхокетоля, или лацерса. Корень действительно чем-то по форме напоминал треугольную голову земноводных.

– Не надо! – импульсивный подросток подскочил и сильно ударил ладонями по столу, отчего мелкие камни подпрыгнули. – Ты можешь попасть… Ты тоже уйдешь…

– Нет, Фил! – я прервала сбивчивую речь и, наконец, смогла увидеть пылающее негодование в болотных глазах мальчишки. Его плотно сжатые губы выдавали бурю эмоций, поднявшуюся в душе не слабее эхолота. – Я не уйду. И вообще, скоро я стану очень большой и засяду вместе с тобой в поиске карцезитов. Вот тогда меня даже ты с места не сдвинешь, учти!

Я шутливо развела ладони и легонько показала язык.

– Думаю, это продлится недолго, – Фил не выдержал и улыбнулся, – потому что твой ребенок не даст тебе хорошо работать.

– Ну… – я наигранно закатила глаза, – тогда я попрошу помощи у тебя. И поэтому позволь мне сейчас тоже помочь тебе.

– Договорились, – хмыкнул мальчишка и пошел на свою кровать, где неаккуратной горкой завалились книги и старый, видавший виды, планшет поколения наших бабушек. Если не раньше, говоря честно.

Укол совести моментально пронзил грудь, но я все так же улыбалась, ничем не выдав свое состояние. Действительно, не стоит провоцировать у мальчика лишний приступ тревоги. Я уже знала, что мать Фила не вернулась после очередного эхолора, отправившись вместе с другими жителями на сбор лацерсов в период плодородных дождей. Ребенок так и не смог смириться с потерей и пугать его своим отсутствием явно не следовало.

Я взглянула на непримечательные серые и бурые минеральные осколки посреди стола. Поиск карцезитов наравне с добычей лацерсов – единственные виды работы на Апхокетоле. Наверное, на пустынной обитаемой планете стоило бы открыть шумное производство, но особенности местного грунта не позволяли строить высотные строения, а эхолор окончательно убирал надежду на плодотворное развитие региона. Поэтому с давних времен местные жители были вынуждены заниматься совершенно простой и незамысловатой работой – поиском прожилок ценного минерала, да выкорчевыванием единственного дикого растения. Конечно, подобные виды работ оплачивались совсем недорого, но были доступны всем и позволяли выжить. Я вздохнула, вспомнив университетскую учебу. Кто бы мог предположить, что после такого обилия интеллектуальной информации мне придется вернуться к простому ручному труду, не позволяющему создать даже самые незначительные накопления.

– Ну что, Эндо, поможешь?.. – задала я риторический вопрос скорее, чтобы заполнить молчаливую паузу. Я знала, с роботом мы сделаем работу куда быстрее и это будет моим преимуществом после рождения ребенка. – Скоро мы поднатореем так, что перевыполним план вдвое, а то и втрое! – оптимистично заявила я. На самом деле это была моя единственная надежда когда-либо выбраться с Апхокетоля. Хотя… Через несколько недель спокойной жизни здесь я поняла, что по-настоящему привязалась к людям, встретившимся на моем пути.

В ярком свете настольной лампы я рассмотрела несколько камней в поисках золотистых прожилок. Тонкая, вьющаяся в виде ветки, жилка блеснула желтым отблеском лишь в одном из них. Я отложила камень в лоток для карцезитов и, не удержавшись, посмотрела в сторону Фила. Глаза мальчика сосредоточенно бегали по строчкам книги, напечатанной простым чернильным способом на невесомой деревянной бумаге. Образ жизни местных жителей запаздывал от Третьесоюзного не на десять, не на сотню лет, а, пожалуй, на несколько тысяч.