Ночь у меня, конечно, получилась прям как в двадцать лет: много знакомств, в том числе и с местной фауной, которая атаковала не только комарами, но и противными мошками, что липли на экран ноута, пока я собирала образы для писателя. Потом пришли локации. А далее – студии. Посмотрела начинающих фотографов и аренду оборудования. Ничего так, жить можно. Конечно «импульс» поискать придётся, особенно с нужными мне насадками, но это – рабочие моменты.

А ещё я себя убеждала, что моё согласие на работу с писателем – это только жажда наживы, не более. Обещала же за дёшево не работать с мужиками? Вот! А этот – за дорого. И вовсе не потому, что он мне интересен. Мне и клубника интересна, но с ней же я не подозреваю противоестественной связи.

Тетка на кухне шуровала скалкой по тонкому тесту для лапши. Я чмокнула родственницу в щеку, и пошла наливать нам с ней чай. Вытащила вчерашние оладьи. Поставила их в микроволновку. Достала варенье и, зачем-то, колбасу. Это по привычке. Противная хвостатая скотина материализовалась под ногами и мерзко заорала. Клавдия бросила скалку и ринулась к бедному котику, которого не любят, не кормят. Ага, эту харю, при жгучем поносе за неделю не обгадишь.

Я посмотрела на эту парочку, перевела взгляд на окно и заприметила чёрную Ауди у ворот. Скабрезно усмехнулась, и пошла наслаждаться трапезой. Через четверть часа мужик не выдержал и скромно постучался в дверь. Я открыла и впихнула ему в руки чашку с чаем, со словами:

– Опаздываешь, чай того и гляди остынет.

На писателе были мягкие льняные штаны и такая же рубашка, только белого, а не горчичного, в тон низу, цвета. Она не имела верхних трёх пуговиц, отчего рельефные ключицы смотрелись особенно привлекательно. Хоть облизывай.

– Ты издеваешься? – вызверился мужчина.

– Почти, но не совсем. Идём на оладушки…

Я махнула рукой, чтобы следовал за мной, и углубилась в спасительную прохладу дома. На кухне случилась встреча века: городской пижон и местная интеллигенция, которая уже заранее настроилась воинственно.

– Добрый день. Простите, я с пустыми руками…– развёл этими самыми руками писатель, и удостоился понимающего взгляда. Видимо, какая-то нотка мужской харизмы, которая действовала не только на меня, все же была у мужчины, потому что тетка расплылась в улыбке и заверила, что все нормально. А я подвисла, вот умеет же писака быть милым, когда захочет.

Тётка ушуршала трикошками в сторону зала, а я села напротив мужчины и положила ему айпад с вариантами фотосессий. С минуту он молчал, листал фотки, а потом так проникновенно:

– Шутишь?

Я непонимающе уставилась и развернула планшет так, чтобы вдвоём было видно. На первой фотке лапы девицы, на второй – туфельки, потом пляж и компания восточных мужиков.

– А что? Вот смотри… Это – твои руки, это – твои ноги, а это – ты отдыхаешь в отеле в Таганроге…

Завела я знаменитую песню из камеди. Перелистнула дальше, на фото, где сидит псина с грустными глазами.

– Это – ты простужен, это – ты обижен, а это – ты на пляже, текилой обездвижен…

Вот на последнем я не выдержала и заржала.

– Напомни, какой сегодня день недели? – так многозначительно и строго спросил писатель, что я ещё больше развеселилась.

– Я непредсказуемая всегда…

– Вот это меня и пугает,– печально, словно поставив мне диагноз, признался мужчина.

А я, прекратив ржать, посерьёзнела и обошла стол, встала возле мужчины и теперь показывала реальные съёмки, которые мне хотелось бы отработать.

– Но сейчас мы с тобой по максиму отснимем в студиях…

– Почему сейчас?

– У них – не сезон, большие скидки на аренду…

– Ещё мне надо репортажи…