И всё же, несмотря на некоторые свои убеждения и уверенность в своей правоте, от многих мыслей тестя ему было не по себе. От нервного расстройства спасало то, что он уважал этого человека. А уважение, как известно, не купишь ни за какие деньги – оно приходит от сердца. К тому же, уважая Николая Петровича, он чувствовал больше уважения и к себе. Одним словом, позитивно поразмыслив без всякого тщеславия, Сомов решил так: «Что бы ни говорили обо мне, в моей жизни было очень много хорошего и прекрасного. И мне не за что переживать и стыдиться! Во всяком случае, моя жизнь никогда не была “тёмной”, как ночное небо, я никогда не делал того, что могла бы осуждать моя совесть, что расходилось бы с правдой. А что касается разговоров и суждений всяких, то в жизни без этого не бывает. Если что-то и говорят в мой адрес, то нужно прислушиваться, а не гнушаться этим, не показывать свою гордыню. На этот счёт есть хорошая медицинская пословица: «Если устранена причина, устранена и болезнь», а «болезней», к сожалению, у нас хватает. Во всяком случае, как сказал один поэт: «Наша жизнь становится счастливой не тогда, когда мы делаем то, что нам нравится, а тогда, когда нам нравится то, чем нам приходится заниматься»[8].

Работая в строительном управлении, Сомов никогда не довольствовался поверхностными взглядами, а добросовестно относился к своим обязанностям. Прочной основой в этом деле служили ему семья и то убеждение, что всё наладится, всё придёт в норму. К тому же он стал привыкать ко многим жизненным обстоятельствам, отбрасывая всё лишнее, что он видел, что раздражало его в политической и общественной жизни Украины, что мешало ему сосредоточиться на более важных направлениях. И хотя сделать это было непросто, он находил в себе силы, чтобы исключить всякий страх, способный, как ему казалось, обложить как льдом его душу и охладить, превратив не только в жёсткого, но и грубого, безразличного ко всему человека. А причин для этого было множество.

Главная как ему казалось, состояла вовсе не в разрыве производственных связей и падении экономики, и даже не политическом противостоянии, а в каком-то фанатическом национализме с элементами нацизма, что исходил от определённой категории жителей Украины к другим этническим группам. Причём эти люди не просто говорили или убеждали, они пытались силой навязывать свою идеологию и свои взгляды. И этот факт заставлял его много размышлять над тем, как и когда это могло произойти на Украине и что с этим делать.

Безусловно, вся эта воинствующая идеология возникла не вдруг – и он это понимал. Такая трансформация среди населения имела под собой определённые исторические корни, причём достаточно глубокие. Но в последние годы они проросли не только под влиянием украинской элиты с целью заявить о себе как о самостоятельном унитарном государстве, но и благодаря русской (советской) интеллигенции.

Реализуя национальную ленинскую политику, интеллигенция придумывала различные мифы о прошлом Украины, всячески способствуя тем самым ускоренному развитию украинского национализма. Но это ещё не всё: благодаря ленинской политике Украина обрела республиканский статус в никогда дотоле не существовавших границах. Именно в годы советской власти академик, секретарь АН УСССР Михаил Грушевский при поддержке ЦК Компартии Украины сумел не просто развить мысль о западно-украинской политической культуре в советском обществе, но и придал этой теме новое движение, которое всецело поддержала советская интеллигенция. Это привело не только к полному краху русско-украинского пространства, но и всячески способствовало разжиганию межнациональной розни и насаждению русофобии, позволяя тем самым всем, кому не лень, придумывать «великую историю» об украинской нации и её незаменимой роли в мировом развитии. На этой волне каждый «щирый» украинец считал своим долгом не только напоминать всем подряд, тыкая в лицо, о своей самостийности, но и заявлять на всю Незалежную, что наконец-то украинцами найден враг, и этим врагом являются русские. Более того, он всё чаще слышал среди украинцев вопрос: «Готов ли он воевать с Россией?»