– Зачем он тебе? Ты молодая. Богатая. А он… Ты знаешь, какой он.

– Вы что-то путаете, Лариса. Нас с Игорем уже давно ничего не связывает. Боюсь, если у вас опять возникли какие-то подозрения, вы пришли не по адресу.

– Не ври мне! – визжит она. – Никакая другая не заставила бы его подать на развод!

Пульс в ушах стучит так часто, что, кажется, звук сливается. Это почти сирена.

– Опять соврала, что залетела? Думаешь, если этот номер прокатил один раз, то и второй прокатит?

К горлу подкатывает желчь. О чем она, мать его, толкует? Какой «один раз»? Какой «прокатил»?

– Лариса, я вас не понимаю. Как я уже сказала, мы с Игорем давно не вместе.

Я смело встречаю ее змеиный взгляд. Лариса – моя полная противоположность. И дело не в том, что она меня намного старше. Я длинноволосая брюнетка, она – стриженая блондинка. Мой папа – казах. Она – чистокровная славянка. Я – невысокая. Она – модельного роста. И так далее. Если отталкиваться от мысли, что у каждого человека есть какой-то предпочтительный типаж, то типаж Молотова для меня остается загадкой. Не удивлюсь, если ему вообще все равно, кого трахать.

– Не верю… – шепчет Лариса. – Баб у Игоря всегда было много. Но уходил он лишь однажды. Когда ты соврала, что залетела.

Я не врала. И к тому же, что значит – уходил? К кому? Уж точно не ко мне. Будь так, моя жизнь сложилась бы совершенно иначе.

– Ваше дело. Но мне к сказанному добавить нечего.

Я утыкаюсь в меню. Несколько мгновений спустя Лариса сгребает сумочку и уходит, громко цокая по полу каблуками. А еще через минуту за стол возвращается Валюха.

– Ну?! Чего от тебя эта грымза хотела?

– Требовала, чтобы я оставила Молотова в покое. Он, похоже, опять пугает ее разводом.

– Вот это поворот. И? Что ты теперь будешь делать?

Мы замолкаем, прерванные появлением официанта. Терпеливо ждем, когда он разольет вино.

– А что я буду делать? – хватаю бокал. – Ничего. Мы расстались.

– Я подумала, что раз он теперь вроде как свободен, то…

– Ты неправильно подумала.

Настроение безвозвратно испорчено. В ушах раскатистым громом прокатываются слова Ларисы о том, что Молотов от нее уходил. Во как… А я не знала. И теперь, когда это уже вообще ничего не решает, я поневоле гадаю, какой в этом был смысл, если он один черт отправил меня на аборт?

– Извини.

– Проехали, Валь. Не хочу об этом.

Но уже поздно. День безвозвратно испорчен. Не радует даже вино. И цифры не спасают. Что толку сидеть в офисе?

– Валюх, если кто-то будет искать, я уехала.

– Составить тебе компанию? Прогуляемся по набережной, м-м-м? Или на велике погоняем.

– Нет, я спать завалюсь пораньше.

Дома на столе, как назло, две чашки. Убираю их в посудомойку. Руки чешутся позвонить, пожаловаться. Или… Нет, не так. Потребовать объяснить! Но ведь я обещала себе перелистнуть эту страницу. Так какого черта?!

Гипнотизирую экран телефона. Глаз цепляется за непривычную взгляду иконку. Ах да. Приложение для знакомств. Как будто мне мало подтверждений собственной ничтожности. Касаюсь значка пальцем, чтобы к чертям его удалить, а оно, наоборот, открывается. Бездумно скролю ленту. Смешно, но мне даже извращенцы не пишут. В непрочитанных висит лишь одно сообщение от уже знакомого мне по утренней переписке зэка.

«И чем занимается обычный офисный клерк?»

«Извини, Клим. Не выйдет у нас общения. Я даже не знаю, зачем вообще его начала».

«А я знаю. Хочешь, расскажу?»

4. Глава 3

Усмехаюсь. Не спеша отвечать, открываю холодильник для вина. Выбираю наобум бутылку, нахожу штопор и выливаю в пузатый бокал сразу половину. В холодильнике обычно стараниями домработницы полно еды. Игнорируя жаровенку и кастрюлю, я нарезаю сыр и открываю банку оливок.