Потом я сушила ее феном… И эти щекотные ощущения от процесса я еще долго не забуду.

Сегодня в моей тренировке не было никакой особенной цели. Но как-то так само собой получилось, что именно сегодня я особенно ярко ощущала эмоции и настроение Шейлы. После посещения приюта кошь была в растрепанных чувствах. Когда размышляла о возможной судьбе книжного кота, настроение вообще упало ниже плинтуса. Но Савелий принес мышку и буквально меня спас. А то я уже не знала, что предпринять, какие доводы еще приводить… Теперь же мне оставалось только наслаждаться сменой кошкиного настроения. Вскоре эмоциональное состояние Шейлы окончательно пришло в норму, а все остальные ощущения говорили о том, что она вдоволь набегалась за псевдомышью и немного притомилась. Я встала с места и позвала ее ужинать.

Приготовленное мною рагу несколько остыло, но мы все равно с удовольствием его съели. После ужина я ей рассказала притчу. О принце, который родился и рос во дворце и никогда не знал ни горя, ни печали. Не потому, что их не было на свете, а потому что его оберегали от любого негатива. И вот однажды он вышел тайком от всех из дворца и в один день увидел свадьбу и похороны, счастье и горе, богатство и нищету, людское милосердие и жестокость. Увиденное помогло ему понять, что мир полон противоположностей, а стабильность этого самого мира зависит от баланса этих противоположностей. И в черном всегда должна быть доля белого, а в белом доля черного, иначе соединить их будет невозможно и мир вернется к хаосу. В общем, нагрузила кошь по полной программе, эту историю (про юность Будды) я откровенно говоря, помнила плохо, поэтому порола отсебятину и, каково же было мое удивление, когда Шейла мне заявила:

–Я понялау смысл этой притчи. Нельзяу закрываться от мирра. Его надо совершенствовать! И начать лучшеу с себяу! – и она для убедительности хлопнула лапкой по столу.

–В общем и целом, примерно так, – уклончиво ответила я.

–Нам надо большеу тренироваться! – не успокоилась на этом кошь. – Что еще ты умеешь, чегоу не умею я?

–Э-э… – я поначалу всерьез задумалась, а потом решила пошутить: – Крестиком вышивать?

–Миауу! – возмутилась Шейла. – Я знаю, что такое «крестиком вышивать»! У меня физическиу так лапы не сложатсся! Я серьезноу!

Я сделала вид, что размышляю, потом выдала со всей невозмутимостью:

–Лепить пельмени…

–Фу, мясоу в тестоу заворрачивать, лучшеу так съесть! Да и к шерсти прилипнет… – Шейла поначалу не заметила подвоха, а потом округлила глаза и двинулась ко мне с весьма воинственным видом. – Тыу смеешьсяу?!

–Да нет, ты что? – стараясь не рассмеяться, ответила я и попятилась к выходу из кухни.

–Смеешшься! – обвинительно воскликнула кошь и вздыбила шерсть на спине.

–Ни в коем разе, Шейлочка, ты что!… А-а-а!!! – я не выдержала и с визгом побежала по коридору. Кошь ринулась за мной. Я забежала в спальню, пропустила ее вперед и за ту долю секунды, что она искала меня, метнулась в спортзал. На полу сиротливо лежала мышка. Быстро подобрала ее и запустила в появившуюся в проеме Шейлу. Запрещенный прием, признаю. Но кошь переключила свою агрессию с меня на мышь и последующие полчаса мы играли в футбол несчастной мышкой, а не в игру «догони и укуси Диану».

Итог – взлохмаченная войлочная мышь, очень мало напоминающая себя прежнюю, гудящие лапы у Шейлы, у меня – вдвойне гудящие ноги и руки в области подушечек пальцев, раскрасневшееся лицо и сбившееся дыхание. Спать сегодня обе будем без задних лап.

* * *

В пятницу так вышло, что утром к зданию офиса мы подошли сразу всем составом – я с Шейлой, Савелий и Макс с Юлей. Вот как-то так совпало. Я уже привычно придерживала кошку на своем плече. Никаких переносок она не признавала и предпочитала перемещаться по городу, сидя на мне. Веса я не чувствовала. Экспериментальным путем мы нашли способ, как переводить в таких случаях вес Шейлы в мой собственный, а то я рисковала стать качком или надорваться. Мы поздоровались и на секунду остановились перед входом. И вот здесь-то нас и поджидали. Из припаркованной у обочины машины выскочила девица и решительно направилась к нам. Я узнала ее мгновенно, та самая, ласково обозванная Ксенией «ведьмой».