Ричи, широко зевнув, поднял голову, когда я вошел в комнату. Обычно он не спал при моем возвращении, но он явно не ожидал увидеть меня дома в этот час. Махнув псу рукой, я скрылся в душе, старательно переключая мысли на то, что сегодня у нас с Ричи будет намного больше времени, чтобы погулять.

***

– Оставь мне немного! – возмутился я, заметив, как Ричи увлеченно грызет хотдог, собираясь полностью его проглотить.

Пес заворчал, но все же опустил голову, аккуратно положив оставшуюся жопку хлеба на пакет рядом со мной. Я рассмеялся.

– Спасибо, брат, что не даешь помереть мне с голоду.

Мы сидели с ним на лавочке недалеко от ворот парка. Мужчина, что торговал фастфудом в фургончике, уже здоровался с нами, предлагая то, что мы еще не пробовали, или то, что мы брали чаще всего. Обращался он преимущественно к Ричи: когда продавец произносил блюдо, которое бы сегодня хотел отведать мой друг, Рич выдавал тихий благодарный «гав», и наш выбор был сделан.

Дядька не переставал удивляться умному псу, и каждый раз развлекался, как мог, выдавая что-то новенькое.

Сегодняшний «гав» остановил нас на хотдогах, и я взял четыре штуки. Правда, Ричи поделил их по-своему, и теперь с непониманием смотрел на меня, безмолвно вопрошая, зачем мне понадобилась хлебная корка от третьего, поглощенного им, хотдога.

Я, закатив глаза, взял кусок булки и кинул обратно лабрадору. Однако пес, аккуратно поймав его зубами, вернул угощение на мои колени. Еще и обиделся, что я не принимаю его широкие жесты, отвернувшись от меня. Я со смехом прожевал булку и обнял собаку.

– Да съел я, съел, видишь?

Я показал Ричи пустые руки, и он, понюхав каждую, лизнул меня в нос. Вырвавшись, он удрал на площадку, и я поспешил за ним. Вскоре детей разобрали родители, и мы полноценно захватили детский городок.

Я сидел на качели, наблюдая как этот дурак катается на своей любимой горке, иногда сдуру врезаясь в перила. Я был настолько увлечен этим зрелищем, что не обратил внимания, когда на соседнюю качель кто-то опустился. Да и мало ли кому захотелось покататься. Ричи снова скатился, кувыркнувшись в конце, и, тут же вскочив на лапы, помчался к лесенке. Я засмеялся, прикрыв глаза рукой.

– Так вот где ты проводишь вечера, Алекс.

Я шарахнулся в сторону, едва не свалившись с качелей. Железные балки глухо загудели, задрожав. Митчелл Морган, с усмешкой на губах, покачивался рядом со мной.

Преодолев резкое желание потереть глаза, чтобы проверить свое зрение на вменяемость, я тряхнул головой. Нет уж, сволочь, ты не запугаешь меня на детской площадке центрального парка. У тебя на это и так есть целый рабочий день.

– Что ты здесь делаешь? – довольно грубо спросил я, отвернувшись от него, но продолжая наблюдать краем глаза.

Митч хмыкнул.

– Как это? Мой сотрудник ушел с обеда с жалобой на плохое самочувствие. Что я за босс такой, если не удосужусь, что все в порядке?

«И что же ты, скотина, не пришел меня проведать после выпускного, интересно?»

– Я не об этом спросил. Я спросил, что ты здесь делаешь? – я снова уставился на него, нахмурившись.

Конечно, моя бравада была напускной: я боялся Митча до звона в ушах. Но показывать этого я не хотел, и мой страх вырывался наружу грубостью и злобой.

– Зашел к тебе домой, спросил у родителей, – он пожал плечами с самым невозмутимым видом. Я фыркнул. Мог бы придумать что-нибудь более правдоподобное.

– Мои родители понятия не имеют, где я и что со мной, Митч. Я быстрее поверю, что тебе пришло сообщение со спутника, чем в это.

Морган закатил глаза.

– О, ну значит Эмили мне сказала, она живет неподалеку, – отмахнулся он.