– Кать, вы с Ошерович сделайте что-то вроде короткой сонаты, ну или как у вас там это дело называется. В общем сначала идёт агрессивная музыка, танцоры балета изображают танец наступления фашистов, потом вступает наступление Красной Армии, которая всех сильней. Попробуй взять уже известные композиции, обработаете их, что-то уберёте, что-то добавите. На финише получится то, что вам надо. Подключайте свою Тобину, ведь танцы она будет ставить, – дал совет брат.

Мишка работает над очередной книгой фантастики, но сестре не отказывает в советах, всегда её выслушает. Что кстати, пару лет назад не проявлялось. Права мама, брат взрослеет. Со вторым произведением дело тоже пошло. Апрель перевалил на вторую половину, музыкальные композиции готовы. Осталось только тщательно отрепетировать, чтобы не опозориться на концертах. Во второй половине апреля, брат Кати пришёл к ним на репетицию и остался дожидаться сестру, толком Миша не объяснил, куда им надо сходить вместе. Но так как она была занята, то не стала сразу его расспрашивать. Брат уселся возле входа на стул. Екатерина заметила, что в процессе, пока они с Ошерович работали, в помещение заглядывал какой-то мужик, а Мишка его практически вытолкал, правда сделал это вежливо. Когда закончилась репетиция, Катя сразу решила расспросить о подробностях их дальнейшего похода, непонятно куда и зачем.

– Малой, куда ты меня собрался тащить?

– Прежде хочу выразить тебе своё одобрение, ну или восхищение, если хочешь. У вас действительно получается здорово. Надеюсь, ты вскоре точно поднимешься на вершину «музыкального Олимпа». Но главное не в этом. Мама дала адрес, куда мы с тобой должны зайти. Там нам приготовят некоторые вещи, следует померять. Так что быстро кидай свою скрипку в чехол и пошли, не стоит заставлять людей ждать.

– Какой ты грубый. Что значит кидай скрипку в чехол? Это инструмент идеального звука, с ним бережно обращаются. Но ходить на примерки я всегда готова, дай мне пару минут, – ответила Катя.

Она собралась достаточно быстро, распрощалась со всеми членами коллектива, и они поспешили на выход из Дворца Молодёжи.

– Куда идём? А ещё ты не рассказал, что за мужика ты не пустил во время нашей репетиции, я заметила? – спросила Катя брата, как только они вышли на улицу.

Однако Миша смотрел куда-то в сторону, будто не слышал вопроса сестры. Катя проследила за его взглядом.

– Чего ты этого мужика рассматриваешь? Малой, ты оглох что ли, не отвечаешь на мои вопросы? – стукнула Катя брата по плечу, взяв его сразу под руку.

– Не «кудахтай», ты же не курица, заладила «куда-куда», – отвернувшись от мужика произнёс брат.

– Колись быстро, зачем мужика рассматривал, – капризно заявила Катя.

– Да странный тот дядечка. Мне представился, как внештатный фотограф газеты. Хотел вас фотографировать, а я его не пустил, чтобы не мешал творческому процессу. А сейчас стоит у входа и в нашу сторону пялится, – ещё раз посмотрев на мужика, произнёс Миша.

Но Екатерина потащила брата к остановке, не давая ему оглядываться.

– На трамвай? – спросила Катя брата.

– Да, на трамвай, нам надо на ВИЗ. Мама сказала, что знакомая продаёт импортные вещи. Вот мы с тобой и должны померять, если что-то понравится и размер будет впору, то сразу заберём, а мама потом рассчитается, – наконец-то ответил на вопросы сестры Михаил.

Пришлось немного пробежаться к остановке, так как нужный трамвай приближался. Но оба, ни Михаил, ни Катя не заметили, как тот, странный фотограф, смотрел им вслед, прищурив глаза.

Апрель 1975 год. Свердловск. Егоров Михаил.