Она откинула голову, улыбнулась мне и пообещала:

– Мы сбежим из паноптикума вдвоем.

И спрыгнула с качелей.

Они сразу перекрутились, потеряв седока, а Кэссиди, со смехом пролетев вперед, приземлилась на ноги у края песочного пяточка.

– Это мы так сбежали? – поинтересовался я.

– Какой там! Все еще впереди.

Я присел на качели, чтобы скрыть свою хромоту. Кэссиди, заняв соседние, выводила пальчиками ноги замысловатые узоры на песке.

– Видишь тот дом, справа от самого высокого дерева? – нарушил я молчание.

– С двумя дымоходами?

– Да. Моя спальня с бутафорским балконом. И она прямо над бассейном с бутафорским водопадом.

Мои слова вызвали у Кэссиди легкую улыбку.

– Я буду посылать тебе тайные сообщения. Азбукой Морзе. Своим «Хелло, Кити» фонариком.

– Хорошо. Ловлю тебя на слове.

Внезапно загудел мобильный Кэссиди. Она достала его из кармана, и я мельком увидел фото-заставку: Кэссиди со взрослым парнем. Их лица перекрывал перечень пропущенных звонков.

– Мне пора возвращаться, – поднялась она. – Откроешь багажник? Достану велосипед.

– Я тебя подвезу.

Кэссиди покачала головой.

– Я лучше на велосипеде. Мама и так уже зла. Я отвыкла от жизни дома: забываю отчитываться, что со мной все в порядке.

– Ну, смотри сама.

– Увидимся в школе. – Она вдруг кровожадно улыбнулась. – Если, конечно, на меня не нападут ночные волки. А то придется тебе всю жизнь мучиться чувством вины.

Кэссиди подобрала босоножки и перебежала лужайку. Провожая взглядом ее силуэт, я думал о том, что обычно у меня с девушками на свидании все складывалось по-другому.

НАВЕРНОЕ, лучше поведать вам, как я начал встречаться с Шарлоттой Хайд. Я попросил ее стать моей девушкой в начале одиннадцатого класса – в октябре, в знойный выходной, когда мы всем скопом отправились на Лагуну-Бич. Собралась наша обычная компания из пятнадцати человек, набившихся в несколько машин.

Джимми взял кулер с пивом, купленным по удостоверению его старшего брата. В своей типичной манере он забыл взять что-то, чем бы это самое пиво можно было прикрыть, и парням приходилось бегать с банками в общественный туалет. Копы, сидевшие в машине на бульваре Бич, должно быть, решили, что их всех прохватило.

Девчонки, как обычно, хотели лишь позагорать. Они только и лежали в шезлонгах, полистывая журналы. Я лично поражался тому, с какой охотой люди предавались тем же «развлечениям», от которых страдали пассажиры в полете на самолетах.

Двенадцатиклассники из нашей компашки отправили меня с Эваном жарить сосиски на общественном гриле возле вышки спасателей. Эван ворчал, недовольный тем, что из него делают мальчика на побегушках, у меня же на душе царило спокойствие. Местечко было тихое, плавки подсыхали на идущем от углей жаре, солнце рассыпало по воде свои блики. Год только начался, и нас ждало много всего интересного.

Когда мы поели сосиски на булочках для гамбургеров («Никто, блин, не сказал мне, какие булки брать», – оправдывался Эван) и недовольные этим девчонки обиделись, Бретт Мастерс, капитан команды по водному поло, бросил вызов теннисистам – сыграть в волейбол пять на пять.

Они разгромили нас, поскольку ребята из команды по водному поло частенько тренируются на волейбольной площадке и игроки знают, как передавать друг другу чертов мяч. Чисто по счастливой случайности мне удался довольно эффектный атакующий удар. Джимми же с Эваном настолько окосели с пива, что гораздо интереснее было наблюдать за тем, как они вечно промазывают и матерятся сами на себя.

Пока мы играли, солнце начало садиться и от воды подул холодный ветер. Девушки надели платья. Шарлотта расстегнула лиф от купальника и, как по волшебству, вытащила его из-под платья. Поймав мой зачарованный взгляд, она улыбнулась.