Дежурный перебирал поступившие за ночь заявления и тяжело вздыхал. Парень он был толковым, но слишком скромным и даже местами робким. Завидев меня, поднялся из-за стола и поведал о том, что я и так предполагала. Свидетелей у нас как таковых не было. Сторож накануне напился в щи и не ведал, что происходило у него на участке, хотя в таком состояние он лешего от бомжа не отличил бы. Бухал мужик, не просыхая, от такого толку никакого, только лишняя головная боль, разбираться, где пьяный бред, а где реальные сведения.

Не успела я снять свой весенний плащ, как зазвонил телефон на моем рабочем столе. Удивлённо посмотрев на аппарат, я все же подняла трубку и приготовилась к разносу от шефа. Но голос, раздавшийся в динамике, принадлежал далеко не нашему начальник. Вжав несчастную трубку в ухо, я молча выслушала дежурного оперативника и поняла, что пальцы на руках свело нервной судорогой. Вернув её на место, встревоженно посмотрела на скучающего толика и тряхнула головой. Нельзя раскисать, каждый из них мечтает, чтобы я провалилась и освободила занимаемое место. Не дождутся!

– Новый труп? – ехидно вскинул бровь мой коллега.

– Да, – кивнула я головой. – Тот же почерк. Только теперь практически в самом центре города. Фонтанка проснулась от истошных воплей несчастного дворника, обнаружившего тело в мусорных баках.

– Не повезло тебе, – хохотнул собеседник. – Ну, желаю тебе продержать до приезда КГБ и не натворить ещё больше бедовых выходок, а то твои прогулки по кладбищу в пиджаке эксперта уже стали достоянием общественности. На первых полосах всех утрешних газет. Ты Петрова поаккуратнее, а то опозоришь не только себя, но и все имена честных следаков.

– Иди к чёрту! – рявкнула я и вылетела за дверь.

Вязин заржал мне вслед, а я, быстро тряхнув головой, бросилась вниз по лестнице. Мне срочно надо проветрится. В голове стоял настоящий кавардак. Словно я в одиночку пыталась биться головой о закрытую дверь. Ключик-то вот он висит, но до него ещё допрыгнуть надо, а такой трюк провернуть очень непросто. Особенно если не понимаешь, с какого конца тянуть за клубок. Да и нормально изучить материалы мне не удалось. Для этого надо сесть и закопаться в них, а я носилась по городу, как заведённая и пыталась успокоить родителей, сделать вид, что милиция работает и вообще, мы защитим этот город от врагов! И всё это на глазах журналистов.

Если слух о дерзких убийствах разойдётся на весь СССР, то нашему отделу точно не сносить головы. Мало того, что это подорвало бы веру народа в милицию, так ещё и накануне Олимпиады. За такое расстрел полагался. СМИ проходили жесточайшую цензуру, потому рассказать о появившемся злодее обычным гражданам было запрещено, но эти ушлые людишки, всё равно находили способ, как вставить палки в нашу работу. Так что несмотря ни на что действовать нужно было очень быстро, эффективно и скрытно. А времени уже упущено столько, что я не удивилась бы узрев КГБ-шника на своём пороге с расстрельным приговором. И ни один отец, меня бы не спас от столь печальной участи.

Не зря же на каждом практическом занятии нам повторяли: «Маньяки и убийцы – головная боль буржуазного Запада, а в Советском Союзе их быть не должно». Работать нужно так, чтобы ни одна живая душа не могла прознать про сложности и трудности, с которыми мы постоянно сталкивались. Советский милиционер – образцово показательный гражданин с идеальной военной выправкой, отзывчивый, сострадающий и останавливающий злодеяния прямо на подходе. И с этим тоже приходилось мириться. Ибо другого портрета нам не давали. На практике же оказалось, что милиционеру до этого образа, ой как далеко!