– Она четко знала дозу снотворного, которого ей требовалось подмешать мужу, чтобы тот не проснулся, Спайк дал подробные инструкции, но когда она увидела его лицо, рука не поднялась убить хоть и ненавистного, но когда-то родного человека. Спайк узнал об этом и приготовил свою казнь. По его просьбе Амелия облила комнату бензином… – снова щелкнула зажигалка, и тут, наконец, Радость все поняла. Она осознала, какой изощренный план созрел в голове любовников, и почему молодой хирург так многозначительно изучал зажигалку перед бегством.

– Знаешь, после исчезновения ангелов, мы стали вершителями судеб…

– Не смей! – воскликнула Радость, с ужасом наблюдая, как Восемьсот Семьдесят Пятый подносит трепещущее пламя к деревянной спинке кровати, – ты не имеешь право!

– Почему? – ангел насмехался над Радостью, – что ты мне сделаешь?

– Я помешаю тебе!

– Помешать мне может только кулак в челюсть, но боюсь это выше твоих сил и понимания.

– Это неправильно! Ты и так сотворил страшное с этим человеком! Зачем ты продолжаешь! Зачем делаешь еще хуже?!

Восемьсот Семьдесят Пятый обреченно махнул рукой

– Бедняга Стив и без того обречен. У него добрый десяток болезней, смертельный механизм которых уже начал обратный отсчет. Я просто ускорю процесс и избавлю общества от гнойного нарыва.

– Даже если то, что ты сказал, правда, не тебе наказывать провинившихся.

Внезапно Восемьсот Семьдесят Пятый в один ловкий прыжок подскочил к Радости. Его темная фигура нависла над ней, а слова, произнесенные над самым ухом, опалили жарким дыханием.

– Если не я, то кто? Я не хочу ждать, пока ОН решит покарать этого червя спустя два три поколения. В чем смысл такого наказания, если Стив так никогда и не узнает, что он стал причиной всех невзгод своих отпрысков… и к тому же… их у него больше не будет, а крошка Руди…

Радость напряглась всем телом. Темный ангел непоколебимой мощью скалы продолжал держать ее в плену своего общества.

– Крошка Руди не должен расплачиваться за грехи отца, ведь так? – его хитрая, лукавая, но до боли сладкая улыбка не оставила Радости ни малейшего шанса на опровержение. Восемьсот Семьдесят Пятый снова извлек из кармана зажигалку. В свете блеснул ее стальной корпус. Красноватые всполохи трепещущего пламени предали его лицу тень какого-то дьявольского величия. Он отстранился от Радости, и сделал шаг в сторону кровати. Пламя успело потухнуть, но чиркнув пальцем, он снова поджег фитиль.

– Одумайся, стой! Не надо! – Радость задыхалась от собственного бессилия. Конечно, она знала, что задуманное злодеем, уже не остановить.

Робкое, едва дышащее пламя облизнуло конец стеганого покрывала, на котором последние секунды Стив наслаждался безмятежным снов.

– Не переживай, он ничего не почувствует. Жаль.

Огонь вспыхнул моментально. Как необузданный, голодный, прожорливый зверь, он поглощал все на своем пути. Вот уже занялась спинка кровати, желтые языки поползли по матрасу. В тандеме с горючим бензином они быстро и добросовестно выполняли свою работу. Радость закрыла лицо руками. Треск горящей древесины оглушал как раскаты грома. Кажется, дом стонал и молил о пощаде. К дикой какофонии смертоносной стихии присоединился звенящий детским восторгом смех Восемьсот Семьдесят Пятого. Он ликовал, а все сильнее распаляющийся пожар доставлял ему неистовое удовольствие.

Больше Радость не могла вынести этого. Она побежала. От слез, застилающих глаза все вокруг слилось в одну красно-желтую палитру. Радость не сразу поняла, что больше не находится в стенах дома. Жар, царящий в нем, сменился пламенем в душе. Почему ОН не вмешался, почему не сказал свое громогласное слово? Радость осела на сырой асфальт, ее тошнило, как и тогда, когда она видела смерть своими глазами. В прошлый раз, когда малышка Рейчал покинула этот мир, Радость поклялась себе, что больше никогда не допустит подобного, и вот, все словно повторялось. Она оказалась беспомощной, связанной кучкой неписаных законов, ограничивающих ее действия и благие побуждения. Радость, преодолевая жгучую боль в груди подняла глаза. Весь двухэтажный дом уже был объят пламенем. Огонь хозяйничал на чердаке, безжалостно сокрушая мощные стропила и с аппетитом поглощал черепицу на крыше. Ничего удивительного, что в немноголюдном районе, почти отрешенном от всякой суеты, никто не поспешил на помощь обреченному дому и его жильцам, никто не задумался, что, быть может, в огненной западне оказались Амелия Гранте и ее новорожденный сын.