Получил у Юрия Ивановича пять рублей за Деда Мороза. Валерка Кулямин уговаривал меня повлиять на Женьку, чтобы тот не тянул с обменом квартиры. Я думаю, Женьке виднее самому. Толя сегодня мне исповедовался, говорил, что работа ему не нравится, а начинать что-то новое уже поздно.

Ездил в библиотеку, взял Чехова, нужен рассказ «Шуточка». Звонила Анна Яковлевна, обещала приехать в субботу, настояла, чтобы я взял стихотворение Неверова «Полька-мазурка». «А пока учи и голос лечи». Голос то появляется, то исчезает, да так что и слова не вымолвить.

По телевизору показывали выступление Генсека. Михаил Сергеевич Горбачёв сначала говорил про Чернобыльскую АЭС, а потом про мораторий на ядерные взрывы.

Приехал на работу рано, чуть ли не полвосьмого. Коля отпустил в магазин за продуктами. По пути встретил Борьку, и мы пошли в магазин вместе. Делали две попытки поехать в Одинцово за рассадой помидоров. Но железнодорожные пути ремонтировались и мы, прошлявшись два часа по жаре и съев по два апельсина, вернулись на работу.

Закончив работать, отправился в библиотеку, сдал рассказы Чехова, взял Неверова и бегом домой. Всё бросил, сел на двести первый автобус и поехал в театр им. Гоголя на спектакль «Декамерон». В автобусе уснул и спал до Киевского вокзала.

Прямо у выхода из метро, на Курской, стали спрашивать лишнего билета в театр. Такого никогда не было, чтобы ни свободных мест, ни лишнего билета. Меня узнали и пустили без билета. Сел на откидное сидение и посмотрев до антракта, поехал домой. Спектакль я смотрел второй раз, много замен и все в худшую сторону.

Когда я вернулся домой, мне позвонил студиец Аркадий Царёв, сказал, что скучает и что завтра я должен быть на репетиции. Завтра я на репетицию не пойду, так как голоса нет и других дел у меня хватает. Завтра едем с Борькой в учебный комбинат, учиться лифтовой науке.

Ездили с Борькой в учебный комбинат. Давненько я там не был. По дороге видели мёртвого кота, лежащего на дороге, и ворону, подкрадывающуюся к нему приставными шажками, как бы невзначай. Именно в этот момент, там, в Медведково, захотелось поскорее уйти с работы.

Сидели за партой с восьми тридцати до половины второго. Отсидел всё что есть, извертелся. В перерыве сходили в пивной бар, он до двух часов только соками торгует. Продавцы, молодые ребята, почему-то все бритые наголо. Напоили томатным соком, приготовленным из томатной пасты.

После уроков Борька поехал домой, а я – в кинотеатр «Октябрь», на фильм «Шутки в сторону». Удивило то, что билетёрша, как нанятая, расхваливала фильм и зарекалась, что никто не уйдёт с него. И словно сглазила. Восемь или девять раз плёнка обрывалась и столько же раз терялась резкость. Так что половина зрителей ушла во время сеанса.

Голос мой плох и не думает восстанавливаться, а приёмные туры не за горами. Звонила Анна Яковлевна, обещала быть у меня завтра в половине третьего. Продиктовала по телефону отрывок, который мне к завтрашнему дню нужно будет выучить и попрощалась.

Анна Яковлевна пришла в четырнадцать-тридцать. Сообщила новость. Ира Власова поступила в театр Советской армии. Владимир Зельдин помог. Можно за Ирку только порадоваться.

Прочитал Анне Яковлевне «Польку-бабочку» шёпотом и решили мы, что мне этот стих подойдёт. Так же Некрасова «Орина, мать солдатская». И Блока «Железная дорога». Звонил Артёму насчёт отрывка из Салтыкова-Щедрина. Он сказал, чтобы я завтра подъехал в ГИТИС, где он мне покажет этот текст.

Понёс в библиотеку сдавать Маяковского. И выяснилось, что другую книгу принёс сдавать. Маяковский, да не тот. Книга из библиотеки Минфина.