– Отбой! – распорядился Яшка, решив что мокнуть под дождем смысла нет.

Что удобно в нашем фальконете его не потребовалось разряжать выстрелом. Мы просто сняли заряд и, вытащив запальную трубку, убрали его обратно в ящик. Мы даже не успели промокнуть и наблюдали из казёнки за вознёй орудийных расчётов. Шестифунтовки сделали по выстрелу, их по одной передвинули к подъемнику и опустили на самое дно трюма.

Через час с небольшим шхуны обогнули восточный мыс и направились к пологому берегу, где когда-нибудь вырастит местная столица Гонолулу. Если конечно мне придёт в голову способ протащить это название.

Каноэ с гавайцами не бросились нам навстречу с предложением обмена товарами, как об этом рассказывали офицеры Кука. Яшка пояснил, что местные уже привыкли всё нужное менять в фактории. Их селение располагалось всего в паре вёрст выше по течению ручья, ближе к склону горы. К тому же сейчас лил дождь и все сидели по домам.

Он показал рукой и я впервые увидел нашу гавайскую факторию, о которой знал лишь из писем приказчика и рассказов моряков. Она находилась на берегу лагуны, в том месте где заканчивалась широкая полоса песчаного пляжа и начиналась растительность. По одну сторону от фактории располагалось устье того самого ручья, а по другую, примерно в версте – вход в гавань Перл-Харбор. Состоял наш форпост из нескольких строений, загонов для скота, птичника. Между домами и складами вырос небольшой сад, а всё вместе окружал высокий бамбуковый плетень. Не столько для защиты от нападения дикарей, сколько порядка ради. Других хищников, помимо людей, на островах пока не водилось.

– Не нравится мне это, – пробурчал Яшка.

Он стоял рядом с нами в легкой курточке, презрев дождь. Вода стекала по его длинным черным волосам, по лбу, по скулам. Яшка лишь перенаправлял эти потоки подальше от глаз.

– Что? – не понял я, поправляя капюшон парусинового плаща, чтобы расширить обзор. – Вроде на месте всё. Не сгорело, не разметало ураганом.

– Кто эти люди? – шкипер показал рукой чуть в сторону от фактории.

По берегу лагуны действительно слонялись какие-то фигурки. Причем слонялись безо всякого видимого смысла, не обращая внимания на плохую погоду. Мы с Тропининым разом посмотрели в подзорные трубы. На местных туземцев люди похожи не были, скорее на европейцев, хотя одежда представляла собой нечто среднее между дикарским нарядом и лохмотьями потерпевших кораблекрушение. Но европейцев на этом берегу быть не могло, за исключением Свешникова.

– Может тот корабль, который мы заметили, каких-нибудь мятежников высадил? – предположил я.

– Или это были пираты, – добавил Лёшка. – И таким образом они избавились от пленников.

– Давай-ка, Алексей, поднимай своих мушкетеров, – проворчал Яшка.

Поднимать их было без надобности, все давно уже сгрудились на палубе.

– Эй, Босый! – крикнул между тем Яшка. – Сигнал на «Мефодия». Высаживаемся на берег.

Спускаясь в шлюпку я мимоходом подумал, что сигнальную систему Яшкиной компании пора бы распространить на всём нашем флоте. Они пользовались белым и красным флагами, а также несколькими типами жестов и движений. Это была не азбука, вроде Морзе, а набор простых кодов, но их вполне хватало для координации.

Мы высаживались с трёх лодок (одна из них была моей собственной) погрузив на них всю колониальную пехоту Тропинина и большинство пассажиров. Один человек на носу каждой лодки держал на изготовку оружие, прикрывая кусочком кожи затравку и кремень. Ещё один присматривал за винтовками товарищей. Остальные гребли.

Три человека, что бродили по берегу, бросились наперерез. Но они не атаковали, напротив, всячески показывали дружелюбие и даже помогли вытащить лодки на сушу.