– Это для особо воцерковленных идиотов, – поморщился. Всегда кто-то хочет быть святее папы. Во всем должно быть чувство меры.

У товарища инженера не было чувства меры, он в своем позитивистском пафосе был религиозно истов. Он стал пластаться вдоль скалы, да еще с дарами, как будто точно знал, что там есть какой-то божок, и к нему будет неудобно явиться без подарка.

Через пять коротеньких шажков, конечно, сорвался, по-дурацки выбросив вперед поднос, и рухнул солдатиком в бродильню. С головой.

Стыдно признаться, но первым чувством Дениса было чисто мальчишеское злорадство. Получи, фашист, гранату!

Вынырнул и смотрит, что интересно, не на своего напарника, мол, помогай, а туда, дальше, на невидимый Денису край бассейна. Нет, все же здравый смысл взял его в руки и развернул лицом вверх к более разумному спутнику.

– Помочь? – не отказал себе в мелком удовольствии чуть поиздеваться господин аниматор.

Вообще-то от края обрыва до поверхности фруктов было всего метра полтора или чуть больше, но сразу становилось понятно, что самостоятельно по отвесной и склизкой стене практически без выступов выбраться не сможет даже тренированный атлет. Но дядя Саша попытался. Ободрал два кустика торчавшей из камня растительности и опять ушел с головой в брагу.

Не дожидаясь официального обращения, Денис лег на камень животом и свесил вниз одну руку. Фиг, не дотянуться. И поблизости не видать ничего, что можно было бы превратить, скажем, в шест.

Покачивающийся на стихающей волне инженер соображал быстрее:

– Снимай штаны!

В общем, турецкие шаровары спасли русского инженера, сами разлетевшись по шву на две части. Видимо, китайцы шили. О чем Денис не преминул напомнить спасенному и немного опьяневшему от испарений напарнику – сатисфакция за огородную поговорку.

Дядя Саша сидел молча, как бы опоминаясь, хотя сознание он явно не терял.

Денис раздраженно осматривал изувеченные штаны. Что теперь с ними делать? Бродить в трусах, пока не зашьешь? Чем зашьешь?!

– Ну что, дядя Саша, шабаш? В смысле пошли домой?

Тот ничего не ответил.

– Вы что-то там видели, дядя Саша?

Товарищ инженер снял свои влажные шорты, которые уже не были клетчатыми, и выжал их, потом трусы и переоделся. Почему-то оглянувшись несколько раз в сторону невидимого края компостной ямы.

– Пошли.

Не хочет ничего рассказать, вот сволочь! Денису стало намного жальче свои шаровары.

Где-то уже на середине пути товарищ инженер поднял брошенный поднос, перевернул и стал отдирать от его нижней поверхности, напоминающей оболочку кокосового ореха, грубые длинные волокна.

– Это вы намекаете, что можно починить мои штаны? А иголка? Честно говоря, я думал, что в благодарность за спасение пожертвуете мне свои шорты.

– Я пытаюсь определить, из чего мы можем сделать веревки для нашего будущего плота.

Денис остановился.

– Так вы мне расскажете, что там видели?

– Что я там мог увидеть? Я чуть не утонул, а потом ты меня спасал.

– Мне кажется, вы мне не все говорите.

Дядя Саша отбросил поднос.

– Здесь должны быть деревья с такой корой, с них мы будем драть длинные куски этой… дратвы.

– Мне кажется, вы не все мне говорите.

– Брось, какое еще «не все»?

– Вы что-то там видели.

– Отстань, мне еще бешенства твоего воображения не хватало. Пошли-ка лучше, Дениска, на бережок.

– Зачем это? Сейчас стемнеет.

– Мы успеем добежать, срежем здесь, я тут уже проходил однажды.

– Зачем нам туда?

– Хотя бы помыться.

– Ручей.

– Холодный.

Товарищ инженер стал быстро спускаться вниз по аборигенской тропе.

– Как ты думаешь, они видели мое купание?

– Они нет, все были внизу. И внизу, и далеко. Может, тот, кто сидит там, за выступом, видел, – наводяще понизил голос Денис, прыгая по камням рядом с товарищем инженером.