– Хочешь сказать, ты не заинтересована в работе?  – хватает за руку, вынуждая остановиться.

– Заинтересована, но мне нужно время подумать. Понимаешь ли, заказчик оказался самоуверенным и озабоченным. Не уверена, что смогу с ним работать, – пожимаю плечами, глядя в темные глаза пристально, с напускной усталостью.

– Вот как? – спрашивает с тихим смешком, и на его губах появляется ухмылка.

– А что тебя удивляет? – все еще держусь в образе хладнокровного спокойствия, хотя шикарный накаченный и совершенно голый торс напротив, покрытый легкой испариной, не дает мне забыть о себе ни на одну секундочку. Благо сбитое дыхание можно с легкостью списать на последствия физической активности.

– Странно, потому что не я набрасываюсь на первых встречных, – он складывает руки на груди, из-за чего бицепс напрягается, и трапеции вырисовываются четче.

Загляденье, но смотреть нельзя!

– О чем это ты? – кажется, он на что-то намекает. Неужели вспомнил?

– О том, что при прошлой нашей встрече, ты, чуть ли не после трех секунд знакомства, залезла мне в штаны, – самовлюбленно усмехается, делая шаг навстречу.

– Хм…– изображаю серьезные мыслительные процессы, решая упасть на дуру. Но актерское мастерство – не моя сильная сторона. – Не понимаю о чем ты, – наконец-то, отвечаю я, важно хмыкая и разворачиваясь, чтобы уйти. Но мужская рука тут же врезается в стену передо мной, перекрывая все пути к отступлению.

– Я вот отчетливо помню, как громко ты стонала, причем на всю яхту. Как просила двигаться быстрее, как умоляла не останавливаться и извивалась подо мной, как мартовская кошка. – Говорит тихим голосом, наклоняясь к лицу, обжигая дыханием губы.

Конечно же, я все прекрасно помню! А после такого описания, так вообще, поймала флэшбэк, помогший возбуждению взять верх над телом, стягиваясь тугим узлом внизу живота и пробирая до мелкой, почти неразличимой дрожи.

– Ты меня с кем-то путаешь.

Говорю не совсем убедительно, из-за чего Доминик усмехается шире. В его взгляде сверкают победные искры, готовые спалить все вокруг.

Отпираться бессмысленно, остается один выход – менять стратегию:

– А даже если это произошло, то видимо, я была настолько пьяна, что ничего не запомнила. Или ты не был настолько хорош, как думаешь, – последние слова говорю язвительно и очень зря…

Сразу же замечаю, как похоть в темном взгляде разбавляется яростью. Ой, не к добру это.

– Провоцируешь меня? – его пальцы обхватывают щеки, с силой сжимая их. В следующую секунду он придавливает меня к холодной стене, давя своим огромным телом. – Может тебе просто следует напомнить? – ядовито произносит Ник. А затем, наклоняется вперед и бесстыдно накрывает мои губы своими, буквально пропихивая язык в приоткрытый рот, забирая возможность дышать, вынуждая поддаться искушению.

Очередная секундная слабость, при которой лишаюсь самообладания, сдаваясь под натиском. Порывисто отвечаю на жесткий поцелуй, закусывая до боли его губу, впиваясь ногтями в напряженную шею, почти теряя голову.

Жар стремительной волной похоти растекается по телу, обвивая горло, опускаясь на грудь, заключая в тиски полушария, томящиеся в ожидании терзающей ласки. Заставляет сердце пропустить пару ударов, чтобы потом разогнаться, как во время дикой скачки.

Лавина опускается ниже, стекая по животу волной мурашек, собираясь внизу, в самом горячем месте. Опаляет внутреннюю поверхность бедер, дразнит, истязает, вынуждая желать большего, просить о большем.

У этого жара есть только одно имя – Доминик Андерсон.

Именно его длинные, грубые пальцы изучают мое тело, сминая под собой кожу в настойчивых прикосновениях, причиняя тягучую боль, призванную не оттолкнуть, а вызвать еще большее возбуждение на контрасте эмоций.