– А что, может, у них и получится. Карл Лысый [21] нынче похож на человека, который пытается сбросить вцепившегося в горло волка. Вряд ли он обратит внимание на укусы ос.

– Ради борьбы с осами Лысый может договориться с братьями-волками, – сказал обладатель кожаных сапог.

– Ха! Братья-то его и сожрут. Нет, в земле франков не будет мира, пока из детей старого Людовика не останется только один – самый сильный.

Сигурд плохо понимал, о чем болтают воины, но сидеть средь них, чувствовать тепло огня, свежесть морского ветра и пить сладкий дурманящий напиток ему нравилось. Он даже забыл про дождь.

– Они говорят о Карле Лысом, короле франков? – склоняясь к Рюрику, спросил он.

– Да, они говорят о походе, который затевает Красный Рагнар, – ответил мальчишка. – Рагнар хочет пойти на франков, пока там дети умершего короля Людовика дерутся между собой. Красный намерен взять большую добычу.

Сигурд знал Рагнара. Высокий рыжий морской ярл, родом из эрулов [22], частенько наведывался в Каупанг, привозил добытые в походах богатства, менял рабов на еду или золото, а за золото покупал клятвы новых воинов. Несколько раз он ночевал в усадьбе Сигурда, умел красиво рассказывать, бахвалился своими подвигами, много пил и совсем не смотрел на женщин. Эрул был очень отважен и очень вспыльчив. Однако Сигурд никогда с ним не ссорился, а в последний приезд Рагнара они и вовсе стали добрыми друзьями, заключив выгодную для обоих сделку. Сигурд уже не помнил, что на что они поменяли, но довольны остались оба.

– Рагнар гостит в Норвегии? – нахмурившись спросил он.

– В Свеаланде [23], у тетки, – сказал Рюрик. – Его корабли всю зиму простояли на озере Венерн. После похода на франков он собирается вернуться в Свеаланд. Говорит, будто успеет до середины лета. Оставит добычу и двинется на восток.

– Он не сумеет пройти с добычей мимо датских земель. – Сигурд был горд, что разбирается в воинских делах ничуть не хуже бывалых хирдманнов. – Хорик, конунг Дании, горазд до чужого добра.

Рюрик безмятежно пожал плечами.

– Многие думают так же, как и ты. Но кто знает нити норн? Боги могучи, норны слепы. Да и Рагнар не дурак, наверняка уже что-нибудь придумал. Вряд ли он надеется на авось.

– На что? – не понял Сигурд.

Сидящий слева от него воин расслышал вопрос, подпихнул бонда локтем в бок, засмеялся:

– Рюрик еще помнит своих богов! Авось – бог удачи в его родных землях.

– Мои родные земли – Гейрстадир! – неожиданно обиделся Рюрик.

– Цыц! – тут же, прерывая зачинающуюся ссору, рявкнул на него Хемминг.

Парень смолк, отвернулся. Над берегом повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь плеском волн и щелканьем разгоревшихся поленьев. Искры взлетали в ночное небо, касались навеса и красным дождем опадали вниз.

Зато настоящий дождь кончился.

Сигурд снял плащ, развернул его на коленях, чтобы подсушить.

– Домовитый ты… – начал было Хемминг, но вдруг выпрямился и гортанно рыкнул:

– Ярл идет!

Воины дружно встали. Поддавшись общему движению, Сигурд вскочил. Плащ соскользнул с его колен, краем коснулся костра. Огонь радостно лизнул мягкую ткань, но, пропитавшись влагой, она занялась не сразу – лишь задымила, окутывая воинов душным черным облаком. Первым закашлялся Рюрик. Взмахнул руками, отгоняя едкий дым, зашипел на Сигурда:

– Убери…

Опомнившись, бонд выхватил плащ из огня, но было уже поздно, шерсть тлела, дым клубился в воздухе. Сигурд, размахивающий дымящейся тряпкой, казался пасечником, окуривающим пчел.

Сквозь пелену дыма он не сразу разглядел Бьерна. Когда ярлу оставалось до костра не более десяти шагов, раздосадованный Хемминг подскочил к бонду и, вырвав у него из рук горящий плащ, швырнул его в огонь.