И вот теперь, 2 февраля 1918 года, крестные ходы из всех церквей и монастырей Тихвина двинулись на городскую площадь, где уже стояла Тихвинская Чудотворная икона Божией Матери.
«Возлюбленные о Христе братия и сестры! – сказал, обращаясь к собравшимся, настоятель Тихвинского монастыря архимандрит Антоний. – У всех у нас теперь есть скорби, всех нас тяготят они, как тяжелое бремя, терзают наши сердца тоской и унынием. Но мы пред источником, из которого изливается утешение всем скорбящим и обремененным. Падите же ниц пред святым образом Царицы Небесной, откройте Ей всю свою душу, расскажите Ей все свои скорби, и Она никого не отпустит от Себя с тоской на сердце, всех утешит, всех обласкает, всех поддержит».
Слезы мешали говорить архимандриту. Он опустился на колени и приник головой к чудотворному образу.
«Сердце молящихся не выдержало, – пишет корреспондент „Новгородских епархиальных ведомостей“. – Все, что накопилось в нем, что таилось в самой глубине души, все вылилось в бурном потоке слез. Стоны и вопли висели в воздухе. Нервная дрожь пробегала по всему телу».
Затем диакон прочитал послание Патриарха Тихона, и начался молебен с акафистом Божией Матери…
«Стена и щит была еси, Владычице, Православному воинству, под знамением Твоея иконы противу дванадесяти язык воинствовашему, сохраняя его от стрел вражиих. Темже буди стена и покров от всех врагов видимых и невидимых и нам, ко пречестней иконе Твоей с верою и любовию припадающим и вопиющим Тебе: Радуйся, утешение верным по вознесении Сына Твоего»… – звучали на городской площади Тихвина слова православных, не знающих еще, что они прощаются со своей иконой.
Впрочем, как свидетельствует корреспонденция, помещенная в «Новгородских епархиальных ведомостях», может быть, в глубине сердца и понимали тихвинцы, что происходит, ибо «пели всенародно и со слезами».
2
Страшно читать письма [10] настоятеля Тихвинского монастыря архимандрита Антония Новгородскому митрополиту Арсению (Стадницкому), отправленные в 1918–1919 годах…
«23 сентября 1918 года.
Грозная, ужасная волна злого напряжения с 1 сентября страшно разнеслась над святыми обителями северного края нашей Новгородской епархии и обагрила землю кровию священномученика, незабвенного дорогого епископа Варсонофия. С этого времени обители переживают все ужасы и лишения: гонения, всаждения насельников в темницу, принудительные работы и наконец расстрел.
У Тихвинского Большого монастыря произведена реквизиция: картофеля, капусты, сена, соломы и др. Воспрещена продажа чего-либо излишнего. Братия ежедневно, когда по 20, 15, 10, 8, а когда и 5 человек вызывали мыть полы в казармах у солдат, рыть канавы, перевозить оружие, патроны и другие вещи.
Требовали лошадей с братией…
Как вздумает „товарищ“ ехать – требует из монастыря лошадь, которых заездили ужасно и едва двигаются, а одна третьи сутки лежит. Дела в хозяйстве у монастыря остановились, хлеба остается немного, а подвоза нет. Придется братии разбегаться куда-либо, а более всего боюсь за святыню…
Как быть, Владыка?
Прошу и жду указаний свыше и от вас. Но крепко надеюсь на Владычицу…»
«26 февраля 1919 года.
Наша жизнь ужасная и неутешная: помимо всех стеснений, лишений грядет смертоносный голод. Дело, кажется, клонится к тому, что всю братию лишат всякого довольствия и помещения…
Здешние комиссары настаивают, чтобы монастыри уничтожить и образовать приходы. Граждане, изнуренные голодом, на все соглашаются и безразличны, поддержки никакой не ожидается.
Скорблю за святую обитель и не знаю, почему я еще жив при таких условиях и при своей болезни…»