Урвачев в этот тяжелый для полка день выехал в Москву для получения нового МиГа на авиазаводе № 1 и по дороге на Ходынку на минуту заскочил к своей матери на Варшавское шоссе. В кухне коммунальной квартиры, где она жила, он увидел на плите огромный бак с кипящей водой, подумав, что это для стирки белья. Мать встретила его попреками за то, что он якобы «сбежал с войны», и поэтому, раз мужики бегут, «фабричные бабы» будут сами защищать Москву – поливать немцев кипятком, когда они придут в город. Сын успокоил ее, сказав, что отлучился «с войны» по делам на один день, и помчался на завод, который уже начал эвакуацию в Куйбышев. На следующий день он, как и обещал своей маме, на новом МиГе вернулся «на войну», до которой было всего полчаса полета:

«12.10.41, МиГ-3, Москва – Внуково, 1 полет, 30 минут».

А назавтра летчики эскадрильи старшего лейтенанта Александрова по всему району патрулирования гоняли самолеты противника, пытавшиеся прорваться к Москве, как, например, сам Николай Александров и Константин Букварев, которые от Кубинки до Звенигорода атаковали Ме-110. Показательны в этом отношении воздушные бои Николая Тараканчикова. В 8.00 он от Наро-Фоминска до Боровков атаковал Хе-111, в 14.40 вместе со Степаном Тихоновым и Григорием Федосеевым западнее Можайска вел бой с Ме-110, а в 17.00 он и Александров преследовали и атаковали Хе-111 от Наро-Фоминска до Кубинки.

19 октября в Москве было объявлено осадное положение, а накануне, пытаясь прорваться к ней, немецкая авиация предприняла массированные налеты. Отражая их, летчики 34-го полка провели 16 воздушных боев.

17 октября они патрулировали и перехватывали самолеты противника в районе Наро-Фоминска и Можайска. Воздушные бои, которые начались в полдень и шли почти непрерывно до наступления темноты, вели Николай Прокопов, Михаил Бубнов, Степан Тихонов, Николай Тараканчиков и Георгий Урвачев, дравшийся с Ме-110 в районе Апрелевки. Однако была «сильная облачность, что мешало успешному завершению воздушных боев, противник уходил в облачность», как сказано в документах полка.

Следует заметить, что немецкие пилоты постоянно использовали облака, чтобы уклониться от атак перехватчиков. Как это происходило, видно из рассказа Николая Дудника о его попытке атаковать немецкий самолет-разведчик: «Облачность была плотная на высоте <…> 1500 метров. Я только к нему приближусь – он в облака. Я болтаюсь, жду, когда он из них выйдет. Он выскочит где-нибудь, я к нему, а он опять уходит. Я, конечно, пострелял по нему, но с большой дистанции не попадешь».

В трудное положение в тот день попали Николай Александров, Юрий Сельдяков и Александр Потапов. Они атаковали пару Ю-88, которые успели скрыться в облаках. Но в это время на них сверху свалились шесть Ме-110. Воздушный бой длился 20 минут, «самолеты противника были рассеяны и ушли в облака». По докладам летчиков, один мессер был сбит Потаповым, второй Александровым, но подтверждения не поступило.

Назавтра, 18 октября, Николай Тараканчиков уже в 7 часов утра северо-восточнее Малоярославца на высоте 3500 м атаковал Ме-110, но тот смог укрыться в облаках. А через два часа девять Ме-110 попытались штурмовать аэродром Внуково. Они были встречены Александровым, Сельдяковым, Букваревым и Прокоповым. Летчики рассеяли мессеров, однако двум из них удалось прорваться к аэродрому и нанести штурмовой удар, в результате которого на земле сгорел бомбардировщик ТБ-3.

В ходе этого боя Юрию Сельдякову пришлось драться с тремя Ме-110, а Николай Александров одного мессера, чтобы не ушел в облака, прижал сверху к земле и на бреющем полете в районе Апрелевки сбил. В тот же день он с Букваревым на высоте 1500 м атаковали два бомбардировщика До-215, но тем удалось скрыться в облаках. В следующие три дня погода окончательно испортилась, облачность опустилась почти до земли, шел дождь, аэродром был закрыт туманом, и вылетов не было.