Немолодое политическое и военное руководство СССР прошло сквозь огненные годы Великой Отечественной войны, и оно не могло избавиться от синдрома поражений 1941 года, когда Красная армия и ВПК Советского Союза в первые месяцы гитлеровской агрессии оказались не готовы отразить натиск немецкой армии. Политбюро само толкнуло страну в топку милитаризации. Мой отец и его товарищи предлагали иной путь: вместо «стратегического паритета», разоряющего страну, строить оборону на основе «стратегии сдерживания».

Такая стратегия предполагает возможность ответных действий, способных нанести противнику ущерб, заведомо превосходящий «выигрыш», ожидаемый агрессором от развязанной им войны. Объясняя мне, еще школьнику, смысл этой стратегии, отец говорил: «Представь себе двух бойцов. Один из них, самый крупный и мощный, вооружен пулеметом. Другой держит в руке всего лишь пистолет. Но фокус в том, что и пулемет, и пистолет нацелены точно в сердце противника и, более того, механически связаны друг с другом своими спусковыми крючками. Выстрелит один – автоматически выстрелит и другой. Погибнут оба. И неважно, что громила погибнет от прямого попадания одной пули, а его противник получит в сердце всю очередь пулемета. Погибнут оба».

В качестве доказательства своей правоты отец часто приводил пример Карибского кризиса. Тогда Советский Союз примерно в 17 раз уступал Америке в количестве ядерных ракет и атомных бомб, тем не менее этого соотношения было более чем достаточно, чтобы удержать Вашингтон от развязывания термоядерной агрессии и мировой катастрофы.

Вашингтонские ястребы понимали: да, США могут многократно уничтожить весь Советский Союз, сжечь дотла всю Евразию, но способность врага нанести ответный удар, риск «возмездия из могилы», которое приведет к уничтожению 20–25 крупнейших американских городов, – это та цена, которую американцы заплатить были не готовы.

Собственно, в этом и суть «стратегии сдерживания», в основе которой лежит принцип «оборонительной достаточности». Это означает, что миролюбивое государство не нуждается в излишках оружия – такого оружия должно быть ровно столько и оно должно быть по качеству таким, чтобы в случае агрессии нанести любому обидчику неприемлемый для него ущерб. Если агрессору об этом заранее будет известно, то, рискуя получить сдачу, в драку он уже не полезет. Для обеспечения надежной безопасности «стратегический паритет» не нужен. Достаточно иметь в кармане холодный кастет, чтобы остудить врага.

Сейчас уже очевидна безусловная правота такой позиции. Если бы эти идеи были тогда реализованы, то, уверен, большое государство не распалось бы, а гражданская наука и индустрия, пользуясь наработками высокотехнологичной оборонной промышленности, наладили бы выпуск современной и конкурентоспособной продукции в самых разных отраслях.

Возможно, кто-то воспримет мои переживания о гибели Советского Союза с иронией. Запад и наши доморощенные проходимцы, называющие себя либералами, восприняли крах СССР с чувством глубокого облегчения. Но для меня Советский Союз был страной, где я родился, получил воспитание и образование. Да, в позднем СССР меня раздражала геронтократия и лицемерная пропаганда коммунизма теми, кто построил его лично для себя, а народ кормил тюрей. Но и тогда миллионы парней и девушек любили свою Советскую Родину и верили, что всё в наших силах и что недостатки системы исправимы, а потенциал государства – неисчерпаем. Мы верили в лучшее будущее и видели альтернативный путь развития страны через экономическую реформу и демократизацию, которые должны были привести к омоложению правящего класса, сменяемости политической элиты и раскрепощению могучих производственных сил Советского Союза.