Январское утро только наклюнулось, собравшись в ближайшие пару часов порадовать жителей ткацкого городка крепеньким морозцем на восходе

солнца. В обычные дни, в это время суток город ещё спит и улицы пустынны, но только не сегодня. Проходя мимо стоящих у подъезда старух, Иван Ильич услышал в свой адрес, как одна из них сказала: «…На город бяда навалилась, а эти, всякие подозрительные, нищеброды, всё шляются и шляются по подъ- ездам, да в окна заглядывают, потом с вешалок бяльё пропадает, того и гляди, в квартиру залезут… – а то и придушат…».

Подавив незаслуженную в свой адрес обиду в душе, ещё больше пригнув голову, так, что подбородок упирался и давил ему в грудь, скользя по намёрз- шей наледи, Иван Ильич, теперь уже с паспортом в кармане на имя Геннадия Антоновича Куцанкова, спешил быстрее добраться до вокзала и молил бога,

чтобы не встретить кого-нибудь из знакомых. О Гэпэу он почему-то не думал, а насчёт знакомых, опасения его были напрасны, по причине того, что все, кто хорошо его знал, сейчас находились в районе фабрики и принимали по- сильное участие в тушении пожара. До вокзала было идти немногим более километра, поэтому, если отсчитывать с той минуты, как он покинул квар- тиру, уже спустя час и двадцать минут Побрякушкин тарахтел в электричке в сторону Москвы, а спустя ещё пару часов, уже ехал в плацкартном общем ва- гоне, забившись в угол в одном из поездов, который следовал в южном направлении. Поезд следовал до Новороссийска. И билет Иван Ильич брал до конечной, но в пути неожиданно передумал ехать в Новороссийск, и на всякий случай, решил, под-запутать свои следы в самом начале своих стран- ствий. Поезд до Новороссийска был третьеразрядным: останавливался на каждой станции, подолгу стоял загружаясь и выгружая почту, а когда при-

были в Ростов-на-Дону, товарищ Побрякушкин-Куцанков, первые пять минут стоянки сидел у окна и смотрел задумчиво на перрон, где сновал народ, а

почтовики катали тележки с посылками. Вдруг беглец резко поднялся, надел пальто, водрузил на голову шапку, обмотал шею и подбородок шарфом, ста- щил с верхней полки свой чемодан и рюкзак, и спустя минуту вышел на пер- рон. Стоявшая у вагонных дверей проводница вначале с удивлением посмот-

рела на этого странного пассажира, ибо за время пути она уже успела запом- нить, кто и куда следует и, кто и чего из себя представляет. Как бы спохватив- шись, уже в спину удаляющемуся Побрякушкину что-то спросила, но он, то ли не расслышал, то ли не желая отвечать, не удостоив её ответом и не оборачи- ваясь, скорым шагом направился в сторону надземного перехода.

Ростов встретил новоявленного странника большими мокрыми хлопьями снега, который с неба сыпал ему прямо в лицо: залепляя глаза, щекоча

ноздри и щёки. Гендош Куцанков шёл сам не зная куда. Выйдя на обратную сторону здания вокзала, в нерешительности остановился и стал осматривать обширную привокзальную площадь, где на той её стороне стояли магазин- чики и располагались троллейбусная и трамвайная остановки. Это и при- влекло его внимание, куда он и направился, а не доходя до остановки, оста- новился напротив доски объявлений. Бегло пробежав взглядом по объявле- ниям – предприятия его не интересовали – туда, пока что ему лучше не со- ваться, при этом вдруг в сознании словно молния ударила, вспомнил, что кроме чужого паспорта, нет у него иных документов: ни удостоверения офи-

цера запаса, ни диплома об окончании академии текстильной промышленно- сти, как и партийный билет с профсоюзным тоже остались дома, а возможно, подумал он, их уже и в природе не существует. В памяти всплыла та роковая ночь и стопка оставшихся на столе документов, на которые тёща положила ножницы… Вернувшись к действительности, обратил внимание на частные объявления: они расклеены были на рядом стоящем столбе и на стене при-