– Суеверие?

Руун почесал пальцем бровь:

– Скорее, традиция. Кстати, ученые обнаружили, что коони очень эффективно очищают воздух, его аромат благотворно влияет на нервную систему, а нектар содержит все необходимые витамины в наиболее доступной форме.

– Ясно, – кивнул Идоро, – Господин Чорки, вы…

Он замолчал, поняв, что шусенец его не слушает.

Инсектоид закончил исследовать цветок и теперь обходил стол, стараясь, чтобы расположенные на ногах органы слуха были направлены на растение. По фасеточным глазам то и дело пробегала изумрудная тень.

– Вы что-то заметили?

Чорки резко дернул усами и отошел:

– Ничего серьезного… Легкие ультразвуковые колебания. Кажется, в пределах нормы, но надо проверить.

Лицо шусенца напоминало маску, Идоро пришлось напомнить себе, что инсектоиды используют отличные от человеческих невербальные сигналы. Например, положение усов и верхней пары передних конечностей. И судя по всему, цветок его серьезно заинтересовал.

Идоро тут же отправил запрос на информацию по исследованию коони. Почти сразу в правом верхнем углу зажегся значок ответа.

– Продолжим? – Руун нажал на кнопку и глазок проектора замигал зеленым, меняя кадры. Танцевал какой-то местный бой-бэнд. Камера старательно показывала слишком тщедушных и слишком смазливых, на взгляд Идоро, парней. Но четкие, выверенные движения завораживали.

– У них хороший хореограф, – заметил Чорки.

Беснующаяся перед сценой толпа была с ним согласна. Динамики взорвались от визга и приветственных криков.

Идоро болезненно поморщился и приглушил звук, заметив, что Чорки машинально поджал ноги под стул, стараясь защитить свои тимпанальные органы.

Руун непонимающе посмотрел на обоих и пояснил:

– Это запись с концерта. Сразу выяснилось, что почти все фигуранты ходили на выступления именно этой группы. Кроме того, во время их концертов возникали очаги особо сильной квантовой активности. Но спецы сообщили, что к преступлениям они отношения не имеют – кроме концентрации, все в пределах нормы. Их списали на эмоциональное состояние фанатов.

Идоро подошел поближе к изображению и остановил картинку, вгляделся в перекошенные восторгом лица.

– В преступлениях замешаны все зрители?

– Нет. Разумеет – нет. Но после каждого концерта всегда было несколько происшествий.

Идоро быстро черканул стилусом по экрану. Хотел кое-что уточнить, но Чорки, наконец, решился вытащить ноги из-под стула и какое-то время прислушивался.

– Ничего необычного. Все опять в пределах нормы. Но, может быть, при живом исполнении было что-то еще, чего не смог уловить микрофон.

– Мы прорабатываем и эту версию, – сообщил Руун. – Но в точности восстановить все, что происходило на концертах, невозможно. Наблюдения за теми, что были позже, ничего не дало. Ни отрытые, ни тайные.

– Преступник залег на дно?

– Похоже. На всякий случай мы попросили отменить ближайшие концерты.

– Я хочу послушать их вживую. Это можно устроить? – Чорки казался задумчивым, но кто поймет этих шусенцев? Но Идоро был с ним согласен: этот чертов бой-бэнд нужно проверить. От и до.

Авто медленно влилось в поток. Шины шуршали по идеально ровному полотну дороги, которое лентой вилось между гигантских деревьев, поднималось к кронам и лежало на неимоверно толстых ветвях. Белые шестилепестковые цветы соседствовали с крупными шарообразными плодами, желто-прозрачными и такими яркими, словно в них поселилось солнце.

Идоро, прилетевший на Веерию ночью и продремавший весь путь из космопорта до гостиницы, понял, что поговорка о мире, который стоит на корнях деревьев – не просто красивый оборот речи.