Потом было очень трудно. Я училась, но постоянно работала. Спустя время сняла уже квартирку – маленькую такую, но теперь без соседей. Я ликовала. Но одновременно меня терзало чувство вины. Ни разу я не дала знать о себе отчиму. Ни разу не навестила его. Я ненавидела его, хотя знала, что он, несмотря на все его недостатки, считал меня своей дочерью. Он меня полностью обеспечивал: хотя дома он предпочитал проводить время с бутылкой, на работу все годы ходил исправно, зарплату получал, кормил и одевал меня. Никаких излишеств у нас не было, но я никогда не голодала и оборванкой не ходила. В минуты трезвости отчим даже пытался интересоваться моей жизнью, и вот за это я ненавидела еще сильнее.

Позже, уже после его смерти, я узнала, что именно спустя некоторое время после моего побега он сильно сдал. Перестал ходить на работу, перебиваясь небольшими периодическими подработками. Пить стал беспробудно, и в конце концов это завершилось вполне закономерно.

Квартиру после его смерти унаследовала я – у отчима никаких родных кроме меня не было. Я не хотела лишний раз даже заходить туда и поторопилась ее продать. От сделки я получила приличную сумму, которая стала солидным первоначальным взносом на ипотеку – хоть мы и жили в панельке в спальном районе, но в пешей доступности было метро, сам по себе район обжитой и довольно приятный, так что продажа оказалась выгодной. Я приобрела себе квартиру побольше, чем была у нас. Через пару лет я стала очень хорошо зарабатывать и быстро закрыла кредит.

Странно получилось. Человек, которого я так не любила, позволил мне еще в старших классах не нуждаться ни в чем – так, что я смогла скопить на побег. А позже и обеспечил меня жильем. Я не хотела об этом думать, но такие мысли возникали. И изнутри меня жгло чувство вины и стыда.

Потом, мне казалось, я научилась не вспоминать. Но периодически внутри снова словно возникал раскаленный прут, который проворачивался и ворошил все мое нутро, заставляя испытывать страх и тревогу. А потом весь этот ужас вырвался наружу и превратил мою такую стабильную и правильную, выверенную по минутам жизнь в хаос.

Психопат

Все складывалось просто великолепно. Я получил прекрасную трехкомнатную квартиру в центре Москвы и переехал туда из общежития. Квартира была весьма убитая, конечно, но потенциал у нее имелся. Поначалу я просто отмыл все комнаты и не торопясь в течение года переклеивал обои на вариант посвежее. Своей работой я остался удовлетворен, решив, что пока этого хватит. Потом, когда я начну хорошо зарабатывать, я превращу это жилище в идеальное обиталище. Пока же сойдет.

Параллельно я продолжал игру со своим другом. Очень тонко и незаметно я дергал за ниточки, которые все ближе подводили его к краю. Как человек мятущийся и неуверенный в себе, он часто обращался ко мне с советом. Почему-то он так слепо верил в то, что я ему говорил. Даже странно. Его подозрительность порой доходила до паранойи, но мне он доверял. Может, дело было в той спокойной уверенности, которую я излучал. Я никогда не нервничал. Все поводы для нервов создаем мы сами. Это истина, которую я усвоил еще в детстве. Если ты умен, ты не будешь страдать и не будешь нервничать. Все эти эмоциональные всплески для людей нестабильных.

В этот раз мне было интересно, насколько долго я смогу вести игру со своей жертвой. Мы уже близились к завершению учебы, взрослели, но я хотел растянуть свой эксперимент на как можно более долгое время. Тем более, я понимал, что вскоре у меня появится просто огромное поле для поиска и других жертв. Я предвкушал, как буду манипулировать сразу несколькими живыми марионетками одновременно, придумывать для каждой из них свой сценарий, в котором ниточки для них постепенно будут обрываться, пока, наконец, мои жертвы тряпичными куклами не рухнут в бездну.