– Эй, на барже, выдыхай, бобер, чай не на параде.

– Слышь, колдун недоделанный, ты что, здесь поспать решил прилечь? Давай на воздух дуй, тебя старшой зовёт.

– А он никого поменьше за мной послать не мог? Ты же своим бронированным «корпусом», поди, в двери еле влез.

Сергей, подозрительно на меня косясь, начал нащупывать что-то в кармане.

– Все, уже иду.

Дальше валять дурня смысла не было. Не люблю ситуации, в которых от тебя, по сути, ничего не зависит, но делать «умный вид» приходится. Во дворе столпотворение так же имело место, но было куда более осмысленное. Невысокий Юзеф, улыбаясь, как умеют, наверное, только индусы, вежливая такая улыбочка и глаза такие добрые-добрые…, раздавал инструкции собравшимся вокруг него спасателям. Судя по лицам мужиков, ничего хорошего их в ближайшем будущем не ждало. Возле чайного домика, в аккурат под лежкой снова засевшего в кусты Семенова, Авва о чем-то беседовала с тремя по-разному одетыми мужчинами, и тут один из них, выглядящий, как морпех, увидев меня, бредущего за Серегиной спиной осведомился:

– Эй, Сенкевич, ну что там с глазами, нормально всё?

Вот ты, стало быть, какой, старший лейтенант, доктор корабельный. И голос не спутаешь.

– Да вижу вроде. За помощь благодарю покорно, с меня причитается.

Серега, оглянувшись, не снижая темпа, поинтересовался:

– А че, Сенкевич, у тя же вродь по-другому фомилиё звучало.

Я вздохнул.

– Да так, остер на язык ваш Док. Объяснял ему разницу между блогером и журналистом-путешественником.

– Ага, а ничё так, неплохо получилось, молодчага Док. И звучит солидно, и, опять же, «блогером» дразнить не будут.

– Ты, товарищ моряк, это брось, у меня имя есть вообще-то и фамилия, если что. А всякие творческие псевдонимы…

– Да козе под хвост твои псевдонимы, Андрюха. Ты пойми, имя это отдельно, это или для друзей, или для начальства там, если выволочку устроить собираются. А погонялово, оно и есть погонялово. Позывной там или «никнейм», это все фигня. Напридумывают всякого. А так самое оно, пришли вроде.

Не успел я высказать бронированному философу с пулеметом все, что я думаю о его немудреном казарменном «домострое», как резко стало не до этого. Завернув за угол дома, мы увидели разбегающихся на позиции бойцов. Фадеев обернулся к нам, и тут же последовали указания:

– Малыш, твой правый угол, Митяй прикрывает, он уже на месте.

Сергей бегом рванул по указанному направлению.

– Андрей, сейчас будет не до разговоров. Ты себя неплохо показал возле эскалатора, но я не знаю, чего от тебя ждать в реальном «замесе». На сектор я тебя не поставлю. Хочешь, будь в резерве, хочешь бегом в здание. Нэо сказал, оно крепкое.

– Артем, я вообще-то в бой не рвусь. И по натуре я, скорее, «добрый хиппи», если застал таких. Но если кто-то начинает палить в «мирняк»…

– Понятно все с тобой, сядь за углом, я сейчас Доку передам, что у него санитар появился.

Для пущей ясности, лейтенант еще и автоматом указал за какой именно угол мне прятаться. Хороший у него «ствол», «стодвенадцатый»16* с оптикой. На средней дистанции, да в умелых руках, зверь-машина. Вроде бы, полчаса назад не было, но и у Сереги пулемета тоже не было, не иначе как кто-то на корабль сгонял и вернулся. Сказано-сделано, порысил обратно. А на террасе, тем временем, Танаки вместе с Доком, судя по громким воплям на аглицком, перемежающимся ядреным матом, то на русском, то на японском, объясняли любопытствующим работникам отеля всю пагубность «прогулок по саду камней в плохую погоду».

– Товарищ старший лейтенант, прибыл в ваше распоряжение, «козырнуть»17* не могу, так как без головного убора.