В любом случае, я прямо-таки жаждала, чтобы откровенный разговор между нами состоялся как можно скорее – и как только запахи порта окончательно выветрились из моей головки, попыталась начать его самым, как мне в тот момент показалось, естественным вопросом:

– Что ты все время высматриваешь?

– Оглянись.

Последовав совету Юллы, я всего лишь заработала очередной приступ головокружения – от зрелища десятков карет и сотен, нет, тысяч, существ, помноженных на свои отражения в зеркальных витринах.

– Две кареты и трое всадников, – пояснила Юлла в ответ на мой жалобный писк. – Они держатся за нами от самого порта.

– Но зачем? – удивилась я.

– Чтобы знать, куда мы направляемся.

– Они не умеют читать?

На этот раз удивляться пришлось моей спутнице:

– С чего ты решила?

– Но ведь на карете большими буквами написано название отеля, – сказала я. – И в нее загрузили наш багаж. Разве нельзя догадаться, что именно в этот отель мы и направимся.

Улыбка, которая появилась на лице Юллы после этих слов, мне не понравилась. Так улыбаются… скажем, глядя на несмышленого щенка, оставившего лужу на сияющем мраморе тронного зала.

– Они умеют читать, – сухо произнесла Юлла. – И умеют догадываться. Просто те люди, что следят за нами, не привыкли основываться на догадках – они желают знать. И быть твердо уверенными в этом знании. И потом, в их мире то, что вещи путешественника отправлены в какой-то отель, может означать как раз обратное – то, что он там никогда не появится.

– Почему?

– Думаю, – после недолгой паузы сказала Юлла, – ответ на этот вопрос тебе придется немного подождать. Он длинный. Очень.

Я заткнулась.

Отель выделялся среди окружающих его коробок размерами – семиэтажная серая громадина на, как не преминул бы уточнить любой гном, тысячу номеров. Впрочем, гном также постарался бы вымерять все возможные измерения этого здания снаружи и изнутри, попробовать на вкус камни, известку, штукатурку, и все это лишь затем, чтобы в очередной раз убедиться, что ничто, построенное не гномами, не может и близко сравниться с творениями подземных коротышек.

В просторном холле с мраморным полом и ослепительным электрическим освещением сидело человек пятьдесят, примерно такое же число вместительных плевательниц было расставлено вокруг. То, что последние занимали свое место вовсе не зря, я почувствовала еще в дверях.

Мы преодолели примерно половину пути к широкой, устланной красным ковром лестнице, когда из дверей – судя по шуму, клубам табачного дыма и запаху спиртного, это был бар – прямо на меня вылетел человек. Миг спустя он уже лежал у моих ног – а оседлавшая его Юлла пыталась завязать его руки двойным морским узлом.

– Доволь… ай… хва-а-а…

– Оставь его, – вздохнула я. – Столь нетрезвое создание неспособно совершить даже убийство таракана.

Юлла выполнила мой приказ «с довеском», не только отпустив несчастного, но и вернув ему – одной левой, без всяких видимых усилий! – вертикальное положение. Обретя свободу, человек, теперь я смогла разглядеть, что это был мужчина лет тридцати, поправил воротник сорочки, отчего тот еще более перекосился, и манерно раскланялся.

– Благодарю за спасение, о прелестная эльфийская дева.

Признаюсь, я удивилась – по моим представлениям, человек со столь высоким содержанием спирта в выдохе не мог бы простоять на ногах и двух ударов сердца, не говоря уже о том, чтобы произнести связную и соответствующую обстановке фразу.

Видно, эта же мысль посетила и Юллу, потому что та немедленно развернулась к незнакомцу боком, а угловатый предмет под плащом приобрел еще более угрожающие очертания.