Степанова жена сходила к ворожее. Та сказала, что Лукерья им порчу навела. А она, ворожея, снять не может, потому, как не по силам ей. Жена рассказала все Степану. Пошли к Лукерье. Она их выгнала со двора. Ещё и посмеялась.

А тут опять беда. Корова растелиться не может. Лежит, смотрит печальными глазами. Дышит тяжело и нос сухой.

– Дорезать придётся. – Степан пошёл к соседу за помощью.

Гашка заголосила. На пороге коровника появилась Стешка. Сонная.

– Что с хоровхой случилось? – Хоть и десять лет, а «к» не выговаривала.

– Иди отсюда! – прикрикнула Гашка.

– Мамка, тебя батя кличет, – позвал Гашку сын.

Она ушла. А Стешка осталась. Подошла к корове. Потрогала сухой нос.

– Не бойся, хоровха, я тебя спасу.

Стешка закружилась на месте, закрыв глаза. А потом открыла. Перед ней стояли маленькие человечки.

– Помогите! – приказала она.

Степан с соседом пришли дорезать корову. И застали её, облизывающей двоих новорождённых телят. Рядом стояла Стеша. Человечков они не заметили. Стешка знала, для других они невидимы.

С тех пор Стеша стала помогать животным разродиться. А вскорости и Лукерья на поклон пришла. Стешка ей что-то на ухо шепнула. Корове её помогла. Но Лукерья обходила Стешку десятой дорогой.

Стеша росла. Дар у неё открылся, животных лечить. В двенадцать лет её уже по всей округе звали. Ветеринар сильно тем недоволен был. Говорил, что не может необразованная девка так лечить хорошо. Будто нечистая сила ей помогает.

Стешка удивлялась:

– Странный ветеринар. Не может хоров лечить, пусть другим не мешает.

Человечки согласно кивали в ответ. И тихонько смеялись. «К» выговаривать Стеша так и не научилась.

– Бэлла, ты просто мастер факапа! – иронично произнесла Тина, не переставая облизывать Чупа-чупс. – И это твоя дипломная работа?

Тина была дочкой директрисы и лучшей ученицей класса. И почему-то считала себя подругой Бэллы. Если только постоянное подтрунивание и самоутверждение за счёт товарки можно было считать дружбой.

Феи сидели на заборе и наблюдали за девушкой во дворе старенького коттеджа. На улице было холодно и темно, восход только занимался где-то далеко на горизонте. Но она уже выскочила из дома и набирала в колодце воду.

– Иваново? Я тебя умоляю! Ты где ей здесь мужика-то найдёшь? Да ещё с такими данными! – «подруга» была безжалостна.

Бэлла сидела, поджав розовые губки и уговаривала себя не реагировать. Хорошо хоть, что для девушки они были невидимками, каково бы ей было слышать нелестное мнение о себе отличницы Высшей Школы Фей.

Ну, не объяснять же ей, что Бэлле не хватило баллов на прошлом экзамене, чтобы хотя бы «докрутить» подопечной фигуру, не то, что место рождения. А все потому, что экзаменаторша имела личные счёты с матерью Бэллы. Говорят, они поссорились из-за человеческого мужчины. Феи, хоть и волшебницы, а все же женщины и такого не прощают.

– Ой, божечки, – не унималась Тина, широко открывая свои и без того огромные синие глаза. – Ну, ни кожи ж, ни рожи, да ещё и картавая! Мда… шансов попасть в Эскадрилью у тебя ноль, дорогая…

– Слушай, заткнись, а? – не выдержала Бэлла. – Она нормальная и все у неё будет хорошо. Вали в Москву и занимайся своей дипломной!

Уголки пухлых губок Тины обиженно опустились.

– Я-то думала, мы подруги! А ты… ты просто стерва!

Фея гордо расправила крылышки, от души сыпанула на них пыльцы и взлетела.

– Помяни моё слово, ничего у тебя не получится. Впрочем, как обычно. Ты ни на что не способна, я всегда это знала. Увидимся на выпускном балу, если тебя туда вообще пригласят с такими-то данными!