Первоначально, появившись в Москве весной 1918 г., она обращалась к разным членам ЦК с предложением совершить террористический акт от имени партии, но поддержки не получила. Об этом есть свидетельства ряда заграничных и российских эсеров – Вольского, Зензинова и др., чья достоверность не вызывает сомнений. Так, член ЦК ПСР В.К. Вольский говорил на допросе 23 марта 1922 г.: «С Фаней Каплан я встретился раза два в мае месяце 1918 г. … Ф. Каплан в беседе со мной говорила о том, что она хочет совершить какой-нибудь террористический акт против представителей Коммунистической партии. Я ее, насколько помню, старался отговорить от этого шага. Возможно, что я был осведомлен, что она была в то время членом партии с.р.»^>12.

Аналогичное свидетельство есть в книге В.М. Зензинова «Государственный переворот адмирала Колчака в Омске», цитата из которой была по просьбе Лихача зачитана на процессе 1922 г.: ««Нил Фомин, широко известный в Сибири кооператор, член правления Союза сибирских кооперативов «Закупсбыта»; он был членом партии социалистов-революционеров и членом Учредительного Собрания. Весной прошлого года он предлагал мне, как члену Центрального Комитета партии социалистов-революционеров организовать вместе с Дорой Каплан покушение на Ленина (Дора – партийная кличка Ф.Е.Каплан. – К.М.). Партия тогда отказалась воспользоваться этим предложением и позднее Дора Каплан на свою собственную ответственность стреляла в Ленина и тяжело его ранила»^>13.

Эти слова Зензинова с некоторыми уточнениями подтверждает В.М. Чернов, который передает сказанное ему В.М. Зензиновым так: «Весною 1918 г. к ныне покойному (застреленному колчаковцами) Нилу Фомину обратилась Д. Каплан с предложением своих услуг для свершения покушения против Ленина. Я передал об этом в Ц.К., который на своем заседании в Москве отверг это предложение, и я этот отрицательный ответ передал ей через т. Н. Фомина. Гоц в этих переговорах вовсе не участвовал, ибо был не в Москве, а в Петрограде»^>14. Отметим попутно, что из свидетельства В.М. Зензинова неясно, собирался ли в этом предприятии участвовать сам Зензинов и Нил Фомин. Можно понять только, что Каплан обратилась к Нилу Фомину, а тот уже к Зензинову. Можно понять и так, что все они трое были готовы участвовать в покушении на Ленина, а также можно понять, что только Нил Фомин с Каплан, но главное, что ЦК отверг это предложение.

Об этом же свидетельствуют и показания члена ЦК ПСР К. Буревого, который хотя до некоторой степени и противоречит сам себе, но все же подтверждает факт отказа ЦК от партийного акта: «У меня возникла мысль о том, что это покушение могло явиться делом П.С.Р., так как я слышал, что КАПЛАН, совершившая покушение, была членом П.С.Р. По приезде в Москву в начале февраля 1919 года я слышал от Донского, что Ф. КАПЛАН обратилась в Ц.К. с предложением об убийстве ЛЕНИНА, причем Ц.К. или орган, его представлявший в то время в Москве, отверг это предложение, ввиду чего КАПЛАН вышла из партии и самостоятельно совершила покушение»^>15.

Член ЦК ПСР в 1917–1919 гг. Н.И. Ракитников на допросе в марте 1922 г. также свидетельствовал: «Что касается покушения на Ленина, то мне лишь много позже стало известно, что это покушение совершено членом партии, но самовольно без санкции какой бы то ни было организации»^>16. Нетрудно заметить, что в последних двух показаниях речь идет о совершении индивидуального акта без санкции партийного органа, разноречия лишь в трактовках: Буревой, со слов Донского, говорит о выходе Каплан из партии, а Ракитников – о самовольном поступке члена партии.