Я уже видела, как это бывает. Когда в мой прежний класс пришла новенькая, над ней как только ни издевались. Я была единственной, кто предложил Карин общаться. Но теперь она далеко, как и моя относительно спокойная жизнь.

– Я уверена, все будет хорошо, – сказала мама, когда блендер затих.

– Да уж… – Перелив витаминный коктейль в высокий стакан-термос с крышкой, я закусила губу.

– Ну, что ты… – Мамина рука нежно коснулась моего плеча. – Не нужно так переживать. На новом месте всем трудно. Просто расслабься и верь, что все сложится. Ты ведь знаешь, милая, этот дом…

– Наш шанс начать все сначала, – вздохнула я, повторив ее собственные слова. Мама сказала это неделю назад, когда сообщила мне «радостную» новость о переезде в эту заснеженную глушь. – Городу нужен хороший ветеринар, – выдохнула я другую заученную фразу. – Иначе что делать бедным животным?

– Все верно. – Мама похлопала меня по плечу. – Ну все, мне пора. Извини, что не могу подкинуть до школы, нужно срочно принять одну госпожу, которая с раннего утра ожидает меня в приемной. Ее котику ночью стало плохо. Ты ведь понимаешь, я не могу…

– Да, мам. Понимаю. Конечно. – Я постаралась улыбнуться. Взяла термостакан и повернулась к ней. – Твой витаминный коктейль.

– Ох, спасибо, милая. – Мама подхватила его и поцеловала меня в щеку.

– Бутерброды в твоей сумке! – крикнула я ей на прощание.

– Что бы я без тебя делала?! – махнула мне мама рукой, на ходу натягивая куртку.

Я качнула головой, наблюдая за ее неуклюжими попытками одновременно удержать в руках стакан и сумку и надеть сапоги. Мама готова была заботиться обо всех вокруг, кроме себя. Если бы я не собирала ей перекус на работу, она бы весь день оставалась голодной.

Мне хватило пары дней в ветклинике Флодберга, чтобы понять, в каком напряжении маме приходится там работать. Временами там случаются затишья, и единственное развлечение – болтовня с какой-нибудь бабулей, которая притащила упитанного домашнего любимца на осмотр. Но чаще приемная похожа на отделение неотложки: непрекращающийся поток больных, которым требуется экстренная помощь. Не знаю, как будет в этом городишке, но, надеюсь, мама сможет отдыхать больше.

– Герда, оденься теплее! – прокричала она, отворив дверь. – Ну и мороз…

Ее слова унес ветер. «Бам», – хлопнула входная дверь.

Я подошла к окну, покрывшемуся наледью, и подула на него горячим дыханием. Образовалось пятнышко, открывающее вид на улицу. Снег кружился в воздухе, словно рой белых пчел. Мама рукой смела часть снежного покрывала с лобового стекла машины, открыла дверцу и забралась внутрь.

– Ой-ой-ой… – протянула я, заметив, что термостакан так и остался на крыше машины. – Мам, ты ведь не забудешь его взять… Блин!

Автомобиль тронулся с места, стакан качнулся и… полетел в снег.

Типичная мама.

– Эй, погоди! – прокричала я ей, распахнув дверь.

Мой голос эхом разнесся по улице. Мамина машина уже сверкала огнями вдали. Я сделала шаг за дверь, и босую ногу обожгло снегом.

– Ай!

Идея сбежать вниз босиком оказалась опасной и глупой. Надев ботинки и накинув куртку, я выбежала на улицу.

– Не боишься заболеть в такой чудесный праздник? – раздался чей-то голос за спиной, когда стакан уже был в моих руках.

Я обернулась.

Передо мной стояла пожилая госпожа в тонком пальто и кружевных перчатках по моде старых времен. И как ей самой не холодно в таком наряде?

– Здравствуйте.

Я вся вытянулась стрункой. И прижала мамин стакан к груди.

– Ты, должно быть, наша новая соседка? – Женщина прищурила один глаз.

– Герда, – кивнула я и протянула ей руку. – Герда Тюр.

– А та рассеянная госпожа? – Женщина кивнула в сторону дороги. – Твоя мать?