– Вообще-то, во время еды некультурно жаловаться, – хмыкнул я, собрал тарелки и поставил их в посудомойку. – Обсудим это, когда вы станете старше. Кстати, какие у вас планы на вечер?

– Можешь вернуться в половину двенадцатого, – неожиданно разрешил папа и подмигнул маме. – А мы…

– Арне! – мама густо покраснела. – После ресторана поваляемся в кровати с чипсами и каким-нибудь романтичным фильмом.

– Ингрид, я это и хотел сказать, – защитился папа.

– Ну-ну… – Я не выдержал и показал родителям язык.

Мы с Бёрге вышли на морозную улицу. Снег валил уже большими хлопьями, но это только украшало город. Ветер со вчерашнего вечера усилился. Он, будто злясь, подхватывал снежинки, они кружились, словно поднимаясь вверх. Обман чувств. Бёрге недовольно поругался на ветер, но смирился и медленно побежал по своим важным делам. До дома маминой подруги было два квартала, и, подгоняемые ветром, мы вскоре оказались у него. Госпожа Фишер выдала какую-то настольную игру в черно-розовой коробке, явно интересного содержания. И уже без Бёрге я ее понес в клуб, в котором мне самое место.

– Мы еще закрыты! – вместо приветствия прокричали где-то из глубины зала. – Начало в семь. И перестаньте пялиться на мой…

– Добрый день, госпожа Ланге! – перебил я эту веселую женщину пышных форм.

Клуб был готов для свиданий. Складывалось ощущение, что по нему пробежал единорог, раскидал блестки, воздушные шары в виде сердечек, валентинки, перья и конфеты. Думаю, розового цвета в нашем городе не осталось. Про маму можно было бы снять еще один мультфильм с миньонами – «Злодейка и похищение розового». Но кто я такой, чтобы указывать? Я вообще должен быть на этой вечеринке, а не тусить с друзьями. Тут шансов подцепить девчонку, хоть и шестидесятилетнюю, намного больше, чем на вечеринке со сверстниками.

– Ой, ты же сын госпожи Йессен? – женщина с трудом развернулась. – Я подумала, что это престарелые кавалеры перепутали время и приковыляли.

– А это приковылял я, – у меня не получилось сдержать улыбку. Госпожа Ланге была невероятно милой. Ее доброе лицо обрамляли кудряшки рыжих волос, а глаза светились теплом. Уверен, она точно сможет встретить свою половинку. Ни один мужчина не устоит перед доброй женщиной. Чувство юмора в сто раз важнее сногсшибательной фигуры.

– Надеюсь, ты не открывал эту игру? – подмигнула она. – Тебе еще рано играть в такие игры. А хотя…

– Не открывал. – Я подмигнул ей в ответ. – Предпочитаю играть на гитаре.

– А девушка у тебя есть? У такого красавчика не может не быть подружки.

О нет. Только не это.

– Или даже не одна, да?

За что мне все это?

– Девчонки толпами бегают? Еще и гитарист.

А молнии бьют в феврале?

– Чего молчишь? Я угадала? Сердцеед?

Еще один ее вопрос, и я повешусь на розовом воздушном шарике.

– Ладно, не красней! – она ущипнула меня за щеку. – Будь я лет на двадцать помоложе…

Вот кокетка. Двадцать? Будем честны, у нас разница лет в сорок.

– Ну, все, иди! А то скоро девчонки мои понабегут. Ты для них слишком лакомый кусочек.

Надо рвать ноги. И, попрощавшись, я выскочил из клуба. Нужно было выступить у них на вечере. Только одиночки могут понять мою боль. И мои песни.

Мы встретились с Дэни у дома. И он был уж слишком позитивно настроен. В отличие от меня. Мне совсем не хотелось тусоваться. Хотелось просто пойти в лес и выть, как Джейкоб. Надо поискать еще знаменитых оборотней. Может быть, у меня нет девушки, потому что я выучил «Сумерки» наизусть?

Мороз становился крепче, метель тоже набирала силу. Город, освещенный звездами, погружался в снежную темноту. Новичку в этом городе точно будет страшно. Кажется, что из-за каждого дерева на тебя смотрит монстр своими блестящими глазами. А это просто снег и звезды играют с твоим воображением.