Выйдя на площадь Революции, остановились у стен музея революции и любовались огромным зданием гостиницы «Москва». Затем пошли на Красную площадь к мавзолею В. И. Ленина, по площади к памятнику Минину и Пожарскому, к Казанскому собору.

Издали любовались рубиновыми звездами Спасской и других башнях Кремля, золотыми куполами колокольни Ивана Великого и других внутренних кремлевских храмов. Конечно, попасть в Кремль и не мечтали. Там великий вождь и учитель всех народов Иосиф Виссарионович Сталин. Совсем рядом этот великий человек – друг и защитник детей.

Даже шестилетний мальчишка уже хорошо это знал. На заставе висели портреты и плакаты с фото Сталина, а его имя повторялось в лозунгах и призывах везде и всюду. Гремели песни: «Сталин – наша слава боевая, Сталин – нашей юности полет, с песнями борясь и побеждая, наш народ за Сталиным идет!». Конечно и мать, и сын были крайне взволнованы грандиозностью увиденного, своей причастностью и близостью к великому Сталину, Кремлю, мавзолею В. И. Ленина – учителя и соратника Сталина. На площади было холодно и, к счастью, мало людей. Можно было совсем близко подойти к мавзолею и Спасским воротам, в которые въезжали и выезжали легковые автомобили.

В феврале в Москве темнеет рано. Бегом припустились в метро, в эту ужасную толпу, которая к вечеру стала еще больше и агрессивнее. Скорее, скорее домой, прочь от этой давки и духоты. Мальчик, привыкший к бескрайним просторам далекой заставы, не мог понять, как Сталин может жить в этой тесноте и жуткой толпе людей. И как вообще могут люди здесь жить? На эти вопросы его мудрая мама ответила, что москвичи все очень сильные, жесткие люди, привыкшие к такой бурной (жуткой) жизни.

К дому дяди Лазаря добрались в сумерках. На входе в дом их остановил часовой, но мама показала ему документы, он отдал ей честь и пропустил к лестнице на третий этаж, где находилась квартира дяди. Наконец, они вдвоем в теплой квартире вдали от шума бушующего городского потока.

Чай, горячий и терпкий из памирских трав быстро восстановил их силы. Наш герой по просьбе мамы прилег отдохнуть и крепко уснул после такого обилия впечатлений, которых в его обычной жизни хватило бы на годы.

Проснулся он от прекрасной мелодии и высокого голоса мамы, поющей незнакомую песню на каком-то странном языке, очень похожем на русский, но более певучем и мягком со многими неизвестными ему словами. Мама любила и умела петь. Ее высокий, очень сильный и приятный голос знали и ценили все ее родные и сослуживцы. Всегда в компании ее просили спеть, и долго просить не приходилось. Как узнал Кебан гораздо позже, маму очень серьезно приглашали учиться в консерваторию, но папа был против, и она стала не певицей, а красным профессором физики.

В большой комнате своей холостяцкой квартиры дядя собрал старых сослуживцев по Средней – Азии по случаю приезда Елены Стрелец, которую хорошо помнили и уважали.

И вот она пела, как много лет назад, в компании старых друзей – однополчан любимую ими украинскую песню «Распрягайтэ хлопци коней». Вся веселая компания дружно подпевала. На заставе мама эту песню не пела, или он ее не слышал, а здесь она звучала как-то особенно торжественно. Выходить из спальни не хотелось. Он знал, что взрослые начнут его обнимать и подымать к потолку. Но ему было приятно тихо лежать в постели дяди и слушать мамино пение. Пусть взрослые думают, что он спит. А он… и снова заснул улыбаясь.

Рано утром его разбудил мамин строгий голос. «Пора вставать, сын». Мама, когда хотела подчеркнуть значимость своих слов, называла его как взрослого – сын. А, вообще, она обращалась к нему по – разному, в зависимости от значимости и темы разговора, от ласкательно уменьшительного сынок, до почтительно – комичного: «Ваше величество, высочество, превосходительство, благородие» и т. п. странные обращения.