Пока Алекс ставил свою двухместную палатку, Клеон сел на мешок со своей, и принялся читать инструкцию.

– Этого я и боялся… – заметил Алекс.

Поздней ночью, окончательно запутавшись, как что ставить, изнывая от усталости, Клеон предложил помогавшему ему Алексу, который тоже еле держался на ногах, переночевать в его платке, а к этому вопросу вернуться с утра…

Клеона разбудил отвратительный звук, словно кто-то настойчиво стучал половником по огромной кастрюле. Еле собравшись с силами он открыл глаза, и нашарив телефон, посмотрел на время.

– Нет, это просто издевательство! – на часах было пять утра.

– Уже проснулся? – ехидно сказал Алекс, засунув голову в палатку, – Давай поднимайся, нам бы завтрак не пропустить.

– Да, да, – промямлил Клеон, – уже, вот только ещё чуть-чуть…

Тут опять раздался звук кастрюли, и Клеон, поняв, что вряд ли сможет спокойно полежать, окончательно стряхнул, начавший вновь подкрадываться сон.

Вылезшего из палатки Клеона встретил едва брезжащий рассвет и достаточно ощутимый холод. Немного придя в себя, стоически помывшись в ледяной артезианской скважине, Клеон пошёл в сторону тента, являвшегося кухней. Там, за длинным столом уже сидело порядка сотни сонных студентов, которые вяло что-то ели. Это что-то, как позднее выяснилось, было овсянкой на воде, Клеон, получив свою порцию, присоединился к общему унынию, сев рядом с Алексом. Тут все немного оживились – во главе стола сел Вайнсмок, который оказался высоким типом с короткой, начинающей седеть, бородой и печальным взглядом, чем-то напомнившим Клеону образ Христа. Тот, только выпив чаю и сказав небольшую речь о последних находках, быстро удалился.

– Я тут выяснил, почему здесь так рано встают, – Алекс уже доел свою порцию и был подозрительно оптимистичен, – всё дело в том, что после часа дня здесь жара под сорок градусов и работать в это время на солнцепёке опасно.

– Слушай зачем ты меня сюда притащил? – невесело начал Клеон – Всё здесь как-то убого, я хочу домой!

– Да ладно тебе… – улыбнулся Алекс, – Так всегда в новой обстановке, ещё привыкнешь. Ну а в крайнем случае, твоя система ценностей укрепиться, и тебе будет приятней вернуться к той отвратительной рутине, которой ты занимаешься обычно.

– Я знаю, – согласился Клеон. – Ты уже общался с Вайнсмоком? Что нам предстоит делать?

– Собственно, вот наше рабочее место, – Алекс жестом обвёл помещение вокруг, – все поедят, и мы приступим к делу.

Когда юные копатели, грохоча тачками, нагруженными лопатами и кирками, ушли в сторону раскопов, располагавшихся на холме в полутора километрах от лагеря, в столовую вновь пришёл Вайнсмок, держа в руках небольшой тазик.

–Вот керамика, – он небрежно грохнул тазик, наполненный черепками на стол, – вам надо на миллиметровой бумаге всё это изобразить. Если что-то непонятно, то по всем вопросам обращайтесь к Энн, она у нас главная по керамике. А сейчас извините, – до этого на лице Вайнсмока не было никаких эмоций, но тут он улыбнулся, – мне надо на раскоп.

Спустя четыре часа, когда солнце уже палило во всю, и даже лёгкий ветерок не мог принести облегчения от жары, Клеон, старательно, на миллиметровой бумаге, отчертив восемь кусков керамики, решил прогуляться по раскопам. В общем, это конечно не было приключениями Индианы Джона – под палящей жарой, студенты копали землю лопатами, при этом периодически отмахиваясь от кровососущих мошек, возили тачки с землёй, среди проступающих очертаний фундаментов домов, а между несколькими раскопами постоянно ездил Вайнсмок на джипе и отдавал указания, как и что копать. Притом, судя по разговорам, юные археологи не так уж радовались этому процессу. Речь шла о том, как они поедут сегодня на море, что поедят в ресторане, на выходных, и почти ни слова о раскопках.