В те длинные, зимние вечера, особенно, когда не был занят ликбезом, пытался что-либо читать, но жечь керосин мать разрешала только в течение того времени, когда я готовил уроки. Для чтения книг жечь керосин было непозволительной роскошью. Поэтому, как только мать замечала, что я отложив учебники, берусь за книгу, гасила свет. Тогда я приспособился читать при лампаде, что горела перед иконами. Но и это часто не позволялось. Мать считала, что читать книги совершенно не обязательно, пустая трата времени и керосина. Другое дело готовить уроки, это надо. И никто ее не мог переубедить.

Хотя и подрабатывал я в ту зиму, но бюджет семьи был, конечно, скудный.

Одежду покупать было не на что. Зимой я ходил в полушубке (подарок Михаила), на ногах разбитые туфли с калошами, перевязанные проволокой. Когда же туфли и калоши совсем развалились, в марте купили мне подшитые валенки. Вскоре началась распутица, и я топал по воде в валенках, пока не стало сухо.