– Сэр, Вы знаете. Для меня не такая уж большая неожиданность новость о разделении мира. Вся предыдущая история в Европе начала XXI века. Эти иммигранты из Африки, эти бесконечные локдауны из-за эпидемий, подорожание энергоресурсов, российский диктат с газовыми поставками и… странная политика США.

– Что там было странного?

– Американцы тянули на себя одеяло во всём. Из союзников по НАТО они стали как бы сторонним наблюдателем, как Европа катится в пропасть в противостоянии с русскими. Извините уж меня, вы ведь русский.

– Ничего. Меня тот олигархический режим тоже не радовал. Хотя диктат России, а вернее – укрепление международных позиций, мне нравилось. Странно, что всё вдруг рухнуло, по словам нашего барного незнакомца. Кстати, чем-то он мне показался подозрительным.

– Мне тоже. Но кто знает, может так теперь всё и происходит. Мир изменился до неузнаваемости. Тогда, мне казалось, что давление арабов превратит Европу в мусульманский анклав. Тем более, что всегда были и в Европе мусульманские регионы – Албания, часть Испании. Вся история конца XX – начала XXI века обозначалась воспитанием нового человека, который полностью подчинён властям. Казалось, что бунты молодёжи противостоят такой тенденции, но на деле получалось, что только играют властям на руку. А в своей жизни, с развитием интернета народ становился всё более разобщённым. Соцсети заменили постепенно живое общение, и каждый оказывался в одиночестве заменяя постепенно реальность виртуальностью. А тут ещё та пандемия, когда всех посадили под домашний арест, а потом начали принуждать вакцинироваться.

– Да. И эпидемия, и борьба с ней, мне кажется, тщательно спланированная акция…

– Вот. Людей на полгода-год посадили в клетки, а потом, когда начали выпускать, никто уже не мог ничего сделать адекватного и только смотрел в рот властям.

– Надо сказать, при всех различиях и противоречиях России и Европы, российская элита делала тоже самое. Такое впечатление что создался олигархический интернационал, – грустно усмехнулся наш капитан, и я готов был с ним согласиться.

Готов был согласиться под впечатлением увиденным. А увиденное постепенно становилось всё более странным и пугающим раз от раза. Сначала запустение на Ко Чанге, потом кхмеры, бесчинствующие в камбоджийской деревне, потом Бруней с его резкими ограничениями… Надежда, что на островах будет хотя бы ближе к первозданности нас согревала. Мы планировали хоть пару дней отдохнуть, позагорать и поплавать в лазурных коралловых лагунах тихоокеанских атоллов. На следующий день должен был появиться остров – цель нашего «почтового рейса», навигатор исправно показывал его приближение. Подойти должны были в первой половине дня. Море не было пустынным – оживлённый морской путь функционировал. Но разница с описанием этих проливов в плане заполненности судами торгового и рыболовецкого флота ощущалась. Два-три судна на горизонте. Изредка встречным курсом, но не более того. Современные навигационные приборы помогали отлично. По навигатору можно было не только держать правильный курс, он еще предупреждал о наличии других объектов в опасной зоне. Ветер – галфвинд с левого борта, попутное течение, всё благоприятствовало ровному и скорому движению.

На восходе вперёдсмотрящий Саша, который вставал всегда рано вне зависимости от вахт, радостно провозгласил

– Земля!

– Свистать всех наверх!

Кэп распорядился поднять условленные флажки расцвечивания, спустить гафель и приготовится ко входу в небольшую бухту, которая открывалась перед нами. Бородач из бара начертил нам на листке схему острова и место якорной стоянки, удобной для катеров и яхт. Шхуна на одном стакселе плавно входила в бухту. Бухта была очень условной, два заросших джунглями мыса выдавались в море, небольшой пляж в глубине. На пляже несколько лодок с балансирами. Традиционные пироги Океании. Этот вид в бинокль меня приблизил к цели нашего путешествия, хотелось побывать действительно на папуасских островах. А здесь это налицо. Одна пирога отошла от берега и скоро направилась в нашу сторону. Пока Чен управлялся с парусами, плавно меняя курс, я успел рассмотреть в бинокль трёх человек, активно работающих веслами. Они гребли так профессионально, что узкая лодка, почти не касаясь балансиром воды, резво шла к шхуне. Все они были в набедренных повязках, обросшие и загорелые. Мускулы вздувались на их руках, говоря о недюжинной силе и молодости. Пирога подошла к борту Скопы, когда шхуна была уже на середине бухты, и Чен собирался спускать стаксель, становится на якорь. Лодка ловко заложила вираж, чтоб подойти бортом без бревна-противовеса, один из аборигенов поднял руку, прося швартовочный конец. Чен кинул ему верёвку с «кнопом» – плетёным утолщением на конце, тот подтянул пирогу к борту яхты, и все трое ухватились за борт.