– Знаешь, когда люди ходят босыми ногами прямо по воде, это вызывает чувство непонимания, – Ахти сверкнул в мою сторону глазом.

– Какой-то трюк, – отмахнулся я.– Или, может, это просто зимой было? По льду и я смогу пройтись, аки посуху. Только не босиком.

Водяной хмыкнул. А потом мотнул головой, указывая в кормовую часть батискафа:

– Приготовься.

Я принялся перебираться через спинку своего кресла, путаясь в ластах. Ахти вздохнул, поглядев на мои потуги, и одним движением руки развернул моё сиденье на 180 градусов.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Сзади обнаружился уже открытый люк. Я сел на краю, окунув в воду ноги.

– Сом лежит справа на дне, – дал последние пояснения Вяйнемёйнен.– В ил зарылся. Так что ищи на ощупь. И не забудь активировать маску.

Я кивнул. Приложил ладонь к переключателю на груди. Голову легонько стянуло. Загубник занял своё уже привычное место.

Я соскользнул в темноту. Светофильтры маски тут же приспособились к новому освещению. Вернее, они попытались. Это я понял по чуть увеличившейся чёткости окружающего мира. Чуть. То есть видимость увеличилась с расстояния в ладонь до вытянутой руки.

Помня наставления Ахти, я опустился на дно и стал постепенно двигаться вправо, пытаясь нащупать зарывшегося в ил сома. Наткнулся на какую-то ветку. Дёрнул в раздражении.

И тут же об этом пожалел. Ветка оказалась одним из сомовьих усов. Вы пробовали дёргать кота за усы? Вот и рыбе, достоянием которой являются эти довольно толстые органы чувств, не понравилось. Сом резко повернулся. Я тут же потерял всякую ориентацию во взметнувшейся туче ила. Хорошо хоть был в маске. Иначе бы все глаза залепило.

Кое-как выбравшись из ещё клубившегося ила, я заметил неподалёку в паре ладоней над дном толстое и длинное бревно. Бревно шевелило длиннющими усищами и глядело на меня с явной укоризной.

Я очень осторожно и медленно подплыл к нему. Успокаивающе погладил по толстому боку. Сом, к его чести, быстро ко мне привык.

Батискаф мигнул нам на прощанье прожектором и, развернувшись на месте, отправился в обратном направлении. Я же схватился одной рукой за спинной плавник своего транспортного приятеля. В другой же зажимал одолженное Ахти подводное ружьё.

Сом двинул хвостом, и мы начали свой путь к острову. Медленно. Но неотвратимо.

Длилось наше путешествие, по моим ощущениям, гораздо дольше обещанных Ахти тридцати минут. К тому же происходило всё в почти полной темноте. Лишь изредка я замечал какие-то маленькие светящиеся точки в стороне от нашего маршрута. Видимо, это были те самые датчики.

То ли сому удалось как-то обмануть охранную систему, то ли обитатели острова как-то настроили её не реагировать на рыб, но факт остаётся фактом. Когда я выбрался на берег среди зарослей камыша, меня никто не поджидал.

Тем не менее, двигаться дальше следовало с большой осторожностью. Может, у них и на поверхности всякого понаставлено?

Я снял маску, подставив лицо ночной прохладе. Интересно, куда она убирается? Видимо, в этот чуть утолщённый воротник. Потом стянул ласты. Вряд ли в них можно было бы передвигаться незаметно.

Сначала ползком, потом на четвереньках, после – пригнувшись. Так я добрался до выщербленной и потрескавшейся стены древней крепости. Заглянул сквозь дыру размером с кулак во двор. Никого. Так что же, мне здесь всё обыскивать придётся? Не хотелось бы. Крепость, конечно, не велика. Но кто знает, сколько здесь может быть укромных уголков?

Яркий свет враз осветил двор. До моего слуха донёсся неясный шум. Исходил он вовсе не из недр крепости, а с тёмных небес. И шум этот усиливался.