Я и не заметила, что среди учеников появились новые фигуры, одетые в разнообразную одежду всех оттенков и сочетаний зеленого, желтого, коричневого, белого и оранжевого. Три женщины, два мужчины и один… нет, это правда КЕНТАВР! Кажется, я бесстыдно глазела и еще и рот распахнула, но это было так невероятно, что даже тревожный звон внутри на секунду умолк. Правда, тут вмешался Аргис с коротким тявком (вот бы найти заклинание, дающее ему голос), и я поспешно отвернулась, кусая губы от стыда. У моей репутации сегодня явно плохой день.

Наша процессия двинулась в лес: ученики вертели головами, вовсю знакомились и болтали. Я же не могла стряхнуть беспокойство, да еще этот странный звон, будто я внутри колокола. Понимая, что при всем потрясающем чутье Аргиса и молниях амулета новичок и есть новичок, я не лезла в первые ряды, зато туда стянулись почти все учителя. Поразивший меня кентавр и вовсе сорвался с места с галоп (интересно, прилично ли говорить об аллюрах у кентавров) – видно, тоже почувствовал неладное. Очевидно, дерево-исполин и было Хранителем, к которому мы направлялись. Уже можно было различить его огромный витой ствол и корни, расходившиеся в воздухе так, что на земле под ними помещался целый зал.

Я уже мысленно касалась могучих опорных корней и мечтала подняться до самой кроны, усыпанной нежно-голубыми то ли цветами, то ли листьями, и вдруг звон внутри оборвался на высокой ноте. Раздался оглушительный треск, и с душераздирающим скрежетом по стволу поползла трещина. Отвратительно черная на бело-зеленой коре, она расширялась, и края ее дымились, словно политые едкой кислотой. Из щели появились язычки черно-синего пламени, они жадно терзали дерево, росли и сливались в гигантский гудящий костер. Кентавр издал вопль, в котором слышались боль и ярость, и бросился вперед.

Все учителя, кроме одной женщины, левитировавшей все еще спящего бедолагу-демоносца, последовали за ним. Цветные сполохи магического огня летели в трещину, на первый взгляд, не оказывая на нее никакого эффекта. Демоны могут призывать огонь, который не только уничтожает, но и заражает, а дым его опасен для всего живого, Марта рассказывала мне о таком. Для этого тварь должна быть невероятно сильна и самое главное – демон должен пожертвовать собой, что вообще-то им не свойственно. Ярость и хитрость их нарастали на протяжении двадцатого века по людскому летосчислению, и вот я своими глазами увидела, что они умеют строить сложные планы.

Этот демон, захвативший тело мальчика и напустивший на нас собратьев попроще, вовсе не потерял всю силу, а использовал отвлекающий маневр, чтобы незаметно подобраться к Хранителю. Он сумел сохранить шлейф человека-носителя и обмануть охранные чары, не выдавая своих намерений. Затем он произнес заклятие и превратил себя в черное пламя, что и было его сущностью – вечно горящая жажда, разрушительная и неутолимая. Я не смогла бы так точно все угадать сама, но Хранитель словно обратился ко мне: перед внутренним взглядом закружился вихрь голубых листьев, и в нем каким-то образом я прочитала, что произошло.

Боль пылающего дерева распространялась волнами, наполняя сердца учеников печалью и ужасом, я видела это в их лицах. Что до меня, то я злилась, только это слабо сказано, я была в бешенстве, что демоны посягают на лучшее, что есть в мире! Заклинания учителей остановили трещину, и мучительно медленно края ее стали сходиться. Потусторонний огонь бесновался и гудел еще громче, не желая упускать единственный шанс уничтожить ненавистного Хранителя. Несмотря на общие усилия магов и кентавра, пламя не унималось. Повинуясь порыву, я встала на колени и положила руку на спину Аргиса, направив вторую на дерево, призывая всю силу амулета.