– Ему отрубили голову.

– Сурово, – вновь поморщился я от боли.

– Ладно, ничего не говори. Тебе нельзя. – Обеспокоился за моё здоровье Учуха.

Заботливый. Как он радеет о том, чтобы меняне больного, а здорового отдали на растерзание рыжим собакам.

Моя болезнь затянулась. По-видимому, сказалось перенапряжение последних месяцев. Рана не заживала. От постоянной тряски она вскрывалась и кровоточила. Я совершенно ослаб. Учуха понимал, что если так будет продолжаться и дальше, то живым он меня не довезёт. И вот настал момент, когда, скрепя зубами, он отдал команду встать на длительную стоянку.

Мы остановились в крепости, которая показалась мне знакомой. А когда навстречу вышел комендант, я сразу вспомнил эту пронырливую физиономию. Тайбачан! Эту крепость мы брали в прошлом году, чтобы воины могли отсидеться и набраться сил. А комендантом здесь по-прежнему сидел знакомый перс. Надо же, выкрутился стервец!

– Я рад приветствовать в стенах Тайбачана великого багатура Уйчуху, победителя неверного Уруса! – радостно засеменил он от стола, протягивая перед собой руки. – Слава о твоих победах донеслась до наших ушей задолго до появления ваших скакунов.

– Твой язык по-прежнему источает реки мёда, Махмед, – отмахнулся от перса темник. – Выйди во двор и посмотри, сколько воинов я привёл обратно. Вряд ли такую победу можно считать великой.

– Ты пленил самого злостного врага Великого Хана. А воины нужны для того, чтобы своими смертями притворять в жизнь дерзкие замыслы полководцев. Хвала Аллаху этого добра наши ханум рожают в таком количестве, что не стоит жалеть о потерях. – Весело засмеялся комендант.

Ребята болтали так, словно меня рядом не было. Да и правда, стоит ли обращать внимание на полутруп, который в скором времени станет куском смердящего мяса.

– Погиб сын Угэдэй-Хана. Чей хребет ответит за его смерть? – Учухе было явно не до смеха.

– Ты везёшь виновника его гибели, его хребет и ответит, – успокоил темника перс. – У, собака! – Замахнулся он на меня камчой.

Парень меня совершенно не узнавал. Да и как было узнать в измождённом доходяге бравого телохранителя одной из жён монгольского хана. Моё лицо заросло густой бородой, а грязное немытое тело вызывало лишь отвращение.

– Вот это лишнее, – поморщился Учуха. – Сейчас ему требуется хороший уход и усиленное лечение. Разыщи мне того лекаря, что больным оставлял у тебя хан Кучу.

– А зачем искать, – пожал плечами Махмед. – Он сейчас пользует твоих воинов.

Вскоре пришёл маленький сухонький седобородый лекарь. Он осмотрел мою рану и осуждающе покачал головой.

– Что? – спросил темник.

– Рана не смертельная, но ему необходим покой, – ответил китаец. – Её нельзя тревожить, тем более перевозить раненого с места на место.

– Но нам необходимо как можно скорее прибыть к Угэдэй-хану. Нет ли у тебя средства для скорой помощи? – В словах Учухи слышалось беспокойство.

– Такого средства нет ни у кого, – покачал головой старик. – Только покой. Иначе он умрёт.

– Забирай его себе, и чтобы через семь дней он был готов продолжить путь! – приказал лекарю Учуха. – А так как этот раненый слишком шустрый, то и днём и ночью его будут охранять три нукера.

– Помилуйте господин, – удивился китаец. – Какая охрана? Этот человек ещё месяц не сможет взобраться на лошадь.

– Охрана три воина! – жёстко произнёс темник. – Я видел, на что способен этот шайтан.

И потянулись тягучие дни выздоровления. Мой врач оказался приверженцем Конфуция. Я же этого парня не любил. Слишком уж он перед властью лебезил. А я воспитывался в пионерской и комсомольской организациях и знал наверняка, что самая лучшая власть – советская. Остальные власти надо свергать до полной победы коммунизма.