И эти черви, воткнутые острыми блестящими жалами мне в руки, высасывали из меня жизнь! А когда я стала кричать и вырываться, прибежали странно одетые люди. Схватили меня, обездвижили. Они говорили строго. Непонятный, незнакомый язык, но я почему-то поняла. А потом мне вкололи успокоительное.

Следующее пробуждение было менее драматичным. Я уже реагировала спокойнее, понемногу стала включаться память тела, которое почему-то знало такие вещи, которых не знала я. С телом тоже вышел сюрприз. Оно выглядело ИНАЧЕ. Лицо выглядело ИНАЧЕ. У меня был другой голос, запах, все.

В довершение всего, теперь у моей кровати появился странный мужчина, которого я в упор не помнила, и заявил, что он мой муж. 

Муж??!

У меня не могла быть ТАКОГО мужа! Я не помнила, чтобы когда-нибудь лежала с этим мужчиной в постели. Я помнила совсем другого мужчину. Прекрасного, золотистого, сияющего. Как солнечный день...

Оказалось, все не так.

Пока я лежала в бесчувствии, тот человек, что привез меня сюда, в это место, называемое больницей, рассказал, как нашел меня лежавшей в снегу у загодной заправки. А там меня вспомнили. Нашли мою машину, вещи.

Множество незнакомых понятий и слов валилось на меня, поглощая, лишая способности мыслить. Доставили мои вещи, документы... Вызвали мужа. Я не понимала толком, что это, какая-то худенькая книжица с розоватыми листочками. Но почему-то знала, что это паспорт, удостоверение личности. Мой паспорт. С него смотрела на меня та же женщина, которую я видела в зеркале.

Но хуже всего был муж.

Этот человек меня опознал. Он знал обо мне такое... слишком интимное. Но как такое могло быть? Я терялась в догадках. С ним еще другая женщина, которая тоже меня опознала, и которую я тоже не помнила. Они ругались между собой, а ощущала себя ущербной, сумасшедшей, пришибленной, больной и жалкой..

Это не могла быть моя жизнь! Я леди Иделия из рода Гленорван. Светлый маг!. И я сейчас докажу...

Доказать? Но у меня не было магии, ничего из того, что я о себе помнила. Ничего, что могло бы быть правдой. Ничего.

Я Евгения Александровна Михайлова. И это моя жизнь. Мужа звали Саша, он брезгливо морщился глядя на меня, но забрал домой. А я чувствовала себя мороженым овощем.

Отдельная песня - вспоминать мою первую поездку в автомобиле. Как я отказывалась лезть в эту железную коробку. Как меня сначала уговаривали, а потом затолкали. И эта женщина, которая была с мужем, поехала с нами.

Всю дорогу, пока меня куда-то везли, они ссорились, а я силилась понять, откуда все это чуждое, непонятное, незнакомое, мне все-таки знакомо. Я никогда не видела зимы и снега, но я знала, что сейчас зима и снег. И потому холодно.

Ощущала себя подтаивающим отмороженным овощем. Но я никогда в жизни не видела мороженных овощей! Мне незнакомо было это выражение! И тем не менее, оно было настолько знакомо, что легло на психику легко, без помех. Я четко представляла, что это такое, и что я сейчас именно то.

А тем временем вся эта непрерывная езда в огромном каменном муравейке, по которому сновали люди и железные коробки (я откуда-то знала, что это автомобили, но откуда?) закончилась. У одного из этих больших каменных кипичей-муравейников мы остановились.

Это мой дом?

Не хочу сейчас вспоминать про лифт и прочие моменты, вызывавшие во мне тогда ступор, а порой и откровеный ужас. Страшнее всего оказалось остаться в этой каменной коробочке одной.

И тогда этот мужчина, мой муж, остался со мной.

Я сидела на диване и слышала, как эти двое ругались на кухне. Не знаю почему, но я знала, что это кухня. Потом женщина ушла.