«Но он не потерял полет»! – в отчаянии подумала дочь неба и в очередной раз попыталась дернуть себя за крыло. Несуществующее крыло. – «Какой же я была дурой»!

Нет, конечно, она не жалела, что спасла жизнь другому существу, но… Но, когда гарпия, подлетев к высокой площадке, увидела, как с нее сбрасывают человека, она, кажется, на миг сошла с ума. Аелла и сама не могла точно сказать, что именно щелкнуло в этот момент в мозгу, но, сложив крылья и придав телу максимальное ускорение, гарпия метнулась вниз, камнем рухнув в глубокий каньон, оставшись при этом незамеченной для врагов.

Лишь когда ее руки сомкнулись на теле, а крылья распахнулись в обе стороны, гася скорость, она поняла всю глубину ошибки, и осознала, что изрядно переоценила себя.

Мышцы спины напряглись, крылья затрещали, едва не ломаясь от натуги, и она, с трудом, но все-таки замедлила падение. На какой-то миг гарпии даже показалось, что все обойдется… Но затем правое крыло пронзила острая боль, оно обвисло, и мир завертелся, закружился волчком, и принялся вращаться перед глазами, а затем их со всей силы приложило о скалу, и Аелла потеряла сознание.

В себя она пришла, когда голубая ленточка реки превратилась уже в полноценный поток, лететь до которого им оставалось от силы несколько ударов сердца. В последний момент она при помощи Силы чуть-чуть затормозила полет, но на большее оказалась уже неспособна.

Затем был всплеск, удар о камни, и стремительная вода, бьющая, хватающая, тащащая безо всякой жалости.

Сильная рука выдернула ее и бросила на гальку, на которую Аелла извергла содержимое желудка, после чего – забылась лихорадочным сном в луже собственной рвоты.

Придя в себя, она проверила то, что осталось от крыльев, разрыдалась, но, безо всякого снисхождения к собственным ранам, сделала то, что следовало, после чего оттащила спасенного полукровку – тот лежал без сознания – подальше от воды. Затем, найдя сухой плавник, сумела соорудить ему что-то вроде лубков, и, самое главное, зажгла огонь. Каким чудом она умудрилась сотворить последнее, гарпия не смогла бы вспомнить, наверное, даже на Страшном Суде антропасов.

Спящий дернулся и что-то выкрикнул, нарушая сосредоточение Аеллы и та, вздохнув, легла поближе к нему, пытаясь согреться – из-за отсутствия у одеял, сохранение тепла ночью стало одной из главных забот.

«Нужно спать, нужно закрыть глаза и спать», – думала она, тихонько плача из-за обиды и горя. – «Я никогда больше не увижу неба, но я еще жива. И он – тоже. Мы должны быть сильными, должны добраться до патераса. Должны рассказать правду» …

Дочь неба прижалась к спутнику еще ближе, положив голову тому на широкую грудь, и полукровка затих, дыхание его стало ровнее. Сама Аелла быстро согрелась – с другого бока ее приятно ласкало пламя костра – и глаза гарпии начали сами-собой закрываться.

Последнее, о чем она подумала, погружаясь в забытье, было: «Что же сейчас происходит с принцессой»?

Глава 1.

Сознание возвращалось к Игнис тяжело, можно даже сказать – мучительно. Девушка застонала и с большим трудом разлепила веки. Несколько последних дней слились в один непрерывный кошмар, воспоминания о котором смутно трепыхались в самом уголке ее измученного мозга.

Она не могла точно сказать, как им удалось так быстро достичь Флодстата – столицы Ривеланда – но отчего-то ее не оставляла мысль о драконах. Хотя огнерожденная и знала, что ни одного из них не осталось – тысячи лет назад были перебиты настоящие драконы, затем во время Третьей Войны Гнева – драконы-лорды оборотней, – эта мысль не давала ей покоя.