Оставив Стрелина за командира, так как Свиридов был занят решением вопросов снабжения, я в компании Кукушкина, политрука и ординарца отправился побродить по Торопцу. Это был первый город в прошлом, который мне довелось осмотреть, и для меня все было страшно интересно. Вчера, в горячке боя, времени, чтобы любоваться архитектурой XVII века, великолепные образчики который здесь имелись повсюду, у меня, естественно, не было.

Не спеша мы бродили по улицам. Разрушений было сравнительно мало, так как массированным бомбардировкам и артобстрелам город не подвергался. На улицах появились жители. Некоторые начинали ремонтировать свои дома, другие стояли возле полевых кухонь, которые командование выделило для местного населения.

Кукушкин, который, как я понял, вырос в таком же маленьком городке, восхищенно охал, рассматривая многочисленные каменные дома. Коробов, прекрасно знавший свой город, взял на себя роль экскурсовода и пояснил, что в Торопце раньше жило очень много богатых купцов. Местные легенды даже гласят, что именно по настоянию торопчан императрица Елизавета отказала английским купцам в их просьбе торговать с Востоком через Россию. Пользуясь удобным расположением города, жители богатели и на месте своих старых деревянных домишек выстраивали новые каменные. Поэтому здесь есть целые улицы, почти сплошь состоящие из каменных построек восемнадцатого века. Некоторые купцы возводили даже двухэтажные хоромы. Иногда, если денег не хватало, то второй этаж строили из дерева. Часто заказчики отличались хорошим вкусом и украшали фасады домов великолепным декором, узор которого мог быть скопирован с оформления какой-нибудь церкви.

В один из таких домов нас позвали местные жители, которые радовались возвращению своих. Нас даже пытались чем-то угостить, но мы, конечно, отказались. Младлей достал из подсумка консервы и шоколадку и вручил их детишкам, донельзя обрадованным такому подарку. Мне стало очень досадно, что я сам не догадался прихватить что-нибудь вкусное. На вопросы, долго ли еще будем воевать, я привычно отвечал короткими фразами о том, что придется еще потерпеть.

На улицах все чаще попадались энкавэдэшники, которые вместе с представителями общественности составляли списки жителей и определяли порядок эвакуации. В первую очередь вывозить будут тех, кто подвергался наибольшей опасности в случае повторной оккупации города: сирот, семьи военнослужащих, интеллигенцию, евреев. На станции уже развернули эвакуационный пункт, но погрузка в эшелоны начнется только ночью.

Во время обеда мы начали строить планы на ближайшее будущее, гадая, оставят нас здесь или отведут в тыл. Но оказалось, что не то и не другое. Батальон срочно построили и отправили на новые позиции, готовить себе линию обороны.

Несколько дней мы занимались тем, что копали, копали и копали. Окопы, блиндажи, ходы сообщений, противотанковые рвы, ямы для дзотов. Чтобы однообразные занятия не надоедали бойцам, нас еще развлекали заготовлением бревен. Пилами и топорами красноармейцы валили деревья, обрубали на них ветки и, не снимая коры, подтаскивали получившиеся корявые бревна к строящимся укреплениям. На узких лесных тропинках делали самую настоящую засеку, сваливая деревья крест-накрест.

Все уже твердо знали, что скоро на нас пойдут танки, поэтому, несмотря на смертельную усталость, отдыхать никто не просился. Перерывы делали, только чтобы поесть. Учитывая, что все занимались тяжелой работой, командование расщедрилось и досрочно перевело нас на зимнюю норму питания, которая нам полагалась только с первого октября. Правда, каша в полевых кухнях по-прежнему была только двух видов – пшенная и овсянка. Но я не обращал внимания на скудность меню, а из моих сослуживцев никому и в голову не приходило привередничать. Главное, что кормят пока досыта. Даже не обладая моими знаниями о будущем, все понимали, что после потери западной части страны, где остались большие продовольственные запасы, нам скоро придется подтянуть пояса потуже.