Илья не позвонил мне сегодня ни разу, а сама я не хотела его беспокоить, к тому же Сережа постоянно запинался, падал и кричал истошным голосом. Сегодня был явно не мой день. Зато вечером я смогла быстро уложить его спать и спокойно приступить к готовке. Это было мое любимое время, когда я была на кухне одна.

Провозившись до часа ночи, приготовив суп, плов и компот из замороженных ягод, я навела идеальную чистоту на кухне и с чувством выполненного долга отправилась спать. Но уснуть мне не удалось, потому как в ту же минуту из своей комнаты вышли Андрей и Настя. Они принялись громко стучать тарелками и хихикать. Я заскрипела зубами.

Почему у нас нет своего угла? Почему мы вынуждены терпеть неуважение к себе со стороны родственников мужа? Илья не хочет тратить деньги на съемную квартиру, а я уже скоро сойду с ума от жизни здесь. Я не знала, как еще донести до него это.

Спустя время я все же уснула и открыла глаза только утром. Приехала свекровь. Она всегда громко хлопала дверями и разговаривала сама с собой. Я встала, чтобы поздороваться и обомлела, увидев на кухне полнейший бардак. Ночные посетители оставили в раковине грязные тарелки, а обеденный стол был запачкан остатками еды.

Свекровь покачала головой, глядя на меня.

– Андрей, – объяснила я, принимаясь быстро протирать стол.

– Поросенок, – выругалась та, заглядывая в каждый угол на кухне, – как же я устала! А ведь раньше и с детьми успевала, и в огороде, и дома был идеальный порядок. Молодежь сейчас такая, непутевая. Ничего не умеют и не хотят.

– Сережа мне вчера ничего не давал делать, – я пыталась немного оправдаться. Мне было обидно, что порядок, который я наводила до ночи, был безжалостно уничтожен Андреем и его пассией.

– Избаловала ты его совсем. Говорила я тебе, когда из роддома приехала. Не носи на руках, пусть лежит, поплачет и успокоиться. Нет же, целый день на руках таскала. Сама виновата. Я Илюшку в руки только чтобы покормить брала. Сначала все ревел, а потом перестал, успокоился.

У меня сжалось сердце. Теперь я понимала, почему Илью так раздражает плач сына, потому что его собственный никто не замечал. Он лежал в кроватке, маленький и напуганный, а до него никому не было дела.

– Вот я про то и говорю, – не унималась мать, – сейчас рожают все из-за пособий, а потом не знают, что с детьми делать. Нам ничего не платили.

– Зато вам жилье бесплатно давали, – напомнила я, поставив на плиту чайник.

– А сколько мы в очереди стояли, знаешь? Думаешь легко это так? Вот купите свое, тогда поймете.

Свекровь направилась в свою комнату, не переставая ворчать. Она громко хлопнула дверью, и я поспешила проверить, не разбудила ли она Сережу. Тут же мне навстречу, едва не снеся меня с ног, выскочила Настя. Глаза ее были безумными, подводка размазанная. Настя, держа в руках туфли, быстро выскочила в подъезд. После того, как хлопнула еще и входная дверь, я услышала сонный голос сына. Он звал меня.

***

Илья перестал звонить. И не брал трубку. Мой муж уже месяц находился на вахте и по моим подсчетам сегодня-завтра должен вернуться, но он перестал выходить со мной на связь. Мы не общались пять дней. Я очень переживала и пыталась узнать какую-нибудь информацию у знакомых, но никто ничего не мог сказать точно и определенно.

Только сейчас я поняла, что не знаю, где работает мой муж. Он всегда отвечал уклончиво, без подробностей, я не знала его коллег, названия организации. Предприятие было закрытым и секретным, и для меня в том числе.

Зато его мать, похоже, не волновалась за Илью. Целыми днями она ходила вокруг младшего сына и опекала его, как могла.