– Идём лесом, атакуем, молча, – сказал Кельт.

Без спешки, но достаточно быстро, отряд варваров пересёк болотистый лесок. Здесь Кельт остановился и в последний раз оглядел своё бесстрашное воинство.

– Вперёд, – скомандовал он.

Этим коротким словом, Кельт бросил себя и всех кто находился рядом на весы судьбы. Теперь не существовало больше ничего, осталась только молчаливая гонка навстречу, кажется неминуемой гибели.

Скакавшие на верную смерть варвары были абсолютно спокойны. Смерть без сомнения является одной из важных составляющих бытия и неизбежна: но кто сказал, что их час наступит именно сегодня? В любом случае воину не приличествовало терять присутствия духа и достойно принять свой жребий, ибо он есть твоё собственное творение. Именно так учили свой народ мудрые наставники-друиды и жрецы многих других варварских племён. Поэтому впитанное с молоком матери и укреплённое правильным мировоззрением железное спокойствие свободных варваров, всегда превалировало над слабыми душами боязливых от собственных грехов раболепных христиан, над коими ещё довлела опасность пресловутого ада, уготованного их непонятным богом, который сначала предлагал грешить, а потом сам за это карал. И тоже простое, но чёткое мировоззрение помогало варварам в бою, даря победу.

Сейчас, в этой бесстрашной скачке навстречу смерти, у них не было прошлого и ожидаемого будущего. Вся эта тысяча людей жила только настоящим, которое укладывалось в те короткие мгновения, что им ещё предстояло провести на этой планете в современном облике. У них были разные жизненные пути приведшие, в конце концов, на поле, где решалась, как думали многие, судьба мира, и в последующих воплощениях они возможно никогда не сойдутся так близко в одно время и в одном месте. Тем не менее, этот сведённый собственными желаниями, состоящий из множества индивидуальностей живой организм, являл собой монолитное единое целое, автоматически создававшее единую общность самоотверженных душ неосознанно ставивших себя этим поступком на более высокую ступень, которую они обязательно займут в будущем.

Но это будет в будущем, а сейчас, находясь в настоящем, они неслись вперёд, завоёвывая себе достойные воплощения.

На пути варваров оказался небольшой отряд гуннов, который они снесли, не останавливаясь, и почти сразу оказались в пределах ставки Аттилы. Только теперь их, наконец, заметила охрана хана.

– Мой хан, – крикнул Аттиле кто-то из окружения, – на нас скачут варвары Аэция!

Смотревший в другую сторону Аттила неторопливо повернул голову, в нескольких сотнях шагов от него нёсся отряд всадников.

– Чего ты медлишь? Убей их, – бросил он, демонстративно отворачиваясь к полю сражения.

Приближённые кинулись выполнять приказ, но прежде чем охрана успела изготовиться к отражению атаки, вар-вары вломились прямо в ставку. Бой закипел в пяти десятках шагов от места, где находился Аттила.

Невозмутимый хан вновь обернулся, хладнокровно наблюдая, как его телохранители вступили в бой с этими отчаянными храбрецами или безумцами, что было в принципе одно и то же и которые явно пытались переиграть судьбу. Но понаблюдав несколько мгновений, опытный полководец ясно понял, что это была далеко не безумная попытка. Человек, руководивший рейдом, чётко знал, что и как следует делать, ибо почти сходу варвары сумели пробиться через несколько рядов отборных телохранителей Аттилы. Бой медленно, но верно смещаясь, кипел совсем рядом и стрелы, прилетев со стороны атакующих, сразили двух соратников хана.

Кельт действительно знал что делал. Аэций, в случае удачного прорыва к ставке Аттилы, предоставил свободу действий и он, продумав и просчитав, кажется, все какие только возможно варианты развития боя, заранее распределил обязанности среди воинов. Так отряд ворвался в стан врагов в форме клина и пока две группы удерживали фланги, Кельт во главе третьей прорубался вперёд. Эта тактика имела успех и гунны, несмотря на численное превосходство, не сразу смогли их остановить. Но, в конце концов, продвижение храбрых варваров было остановлено.