Март слушал с открытым ртом. По словам Петьки выходило, что тут был настоящий оборонительный рубеж, как в старых фильмах о войне. Он вздохнул, соображая, кто из папиных знакомых может знать что-то об этом. Остро захотелось так же поразить Петьку, как он только что это сделал. А Пётр продолжал рассказывать. И его слушали, затаив дыхание.

– Относилась эта батарея к пятьдесят второму Отдельному артиллерийскому дивизиону. И её построили, чтобы прикрыть подступы к заливу Америка с юга и запада, и подходы к заливу Восток с юга и юго-запада. Командный пункт этой батареи отличался от обычного тем, что имел две сборных броневых рубки с визирами.

– Ой, а визиры это что? – влезла Галька.

– Оптика для наблюдения и определения расстояния, – объяснил Март. Ему этот термин оказался знаком по причине увлечения подаренным фотоаппаратом. Петька солидно подтвердил:

– Ага, точно так. Одна рубка нужна была для управляющего огнём, вторая для командира всего артдивизиона. Также на командном посту имелась лёгкая броневая башня для дальномера, а позднее там же построили бетонное основание локатора орудийной наводки. Пушек, конечно, уже нет. Их порезали на металл в девяносто седьмом году, а батарея и сейчас растаскивается на металл.

– Так вот что те бомжи тут делали, – догадался Март.

– Дядя Витя сказал, что нижнее соединение между отделениями, он назвал его заглублённой потерной, частично затоплено. И ещё тут, на батарее, очень опасно. Много открытых люков и колодцев, ведущих в подземную потерну. Воры в своё время стащили крышки. А падать десять-пятнадцать метров. Сразу насмерть, особенно из-за торчащей арматуры и железного хлама в стенах.

Тём вдруг вскочил, виновато глянул на друзей и ускакал в кусты ниже по склону, мелькая среди зелени яркой рубашкой. Все понимающе отвернулись – дело явно не терпело отлагательств. Когда он вернулся, Галя с самым мирным видом спросила:

– Надеюсь, мышкина норка не пострадала?

– Не, – мотнул вихрами Тём, улыбаясь во все зубы. – Обиженных мышек нет.

– Петь, а какие ещё у нас тут есть форты? – спросил Март.

– Тут фортов нет вообще. Это во Владивостоке целая система бастионов с береговой артиллерией. Вот там пушки постреляли в русско-японскую войну. И то не все, – ответил Петька, повернувшись спиной к долине. – Мне запомнилось, что во Врангеле, на мысе Каменского, часовня стоит прямо на остатках другой батареи… Тут у вас очень много таких мест, даже прямо в городе.

– Ой, а время-то как пролетело! – подскочила Галя. – Обед уже прошёл.

– Правда, что ли? – Тём аж вытянулся, вглядываясь в небо, а потом грустно сказал: – Мне пора. Я и так опоздал. Увидимся! Завтра вы сюда придёте?

– Мы на командный пункт пойдём, – сказал Март.

– А во сколько? – с тревогой спросил Тём. Его явно что-то беспокоило.

– Так же утром, – сказала Галька. – Ты приходи. И привет головастикам!

– Обязательно! – уже убегая, крикнул Тём и растворился среди деревьев, скрывшись в сторону дороги. Петька проводил его любопытным взглядом и спросил:

– А он вообще кто?

– Мы вчера тут познакомились, – ответил Март и рассказал о погоне с преследованием. Петька отрегарировал бурно:

– Ничего себе! Жаль, меня не было! Надо было им накостылять.

– Культурные люди кулаками не машут, – назидательно сказала Галя.

– Они языком машут, – фыркнул Март. – Как ты вчера ругалась! Я даже запомнил несколько слов.

Девочка покраснела и замахнулась на друга кулачком со словами:

– И вовсе я не ругалась!

– Ой, ладно вам, – вступился за девочку Петька, вызвав у Марта понимающую улыбку. Галя же решила быть вредной до конца. Она сложила руки на груди и отвернулась, громко сказав: