Доктор Свенсон знала все, что интересовало Марину; она отвечала на вопросы, которые еще только зрели в голове Марины.

Крошечная женщина приковывала к себе сотни пар глаз слушателей одним лишь голосом, ни разу не повышая его до крика. Студенты боялись ее и боялись пропустить что-либо из ее слов, поэтому оставались на своих местах столько, сколько она считала нужным. Марина не сомневалась, что и вся аудитория испытывала то же, что и она, – смесь ужаса и восторга, и эта смесь заставляла мозг работать с особой интенсивностью. Ее рука записывала страницу за страницей каждое слово, произнесенное лектором. На лекциях доктора Свенсон она научилась делать записи с быстротой судебного репортера, и такое умение помогало ей потом не раз.

Марину внезапно поразило, что она помнит доктора Свенсон лишь по ее лекциям, всегда на значительном расстоянии, а не в хирургическом отделении или в университетском холле.

Карен и Андерс Экманы жили в тупике. Соседи заезжали туда осторожно, сбавляя скорость, так как знали, что мальчишки могут кататься на санках с горки или выскочить из-за куста на велосипеде.

– Здесь, – сказала Марина и показала на красный кирпичный дом.

Мистер Фокс остановил машину у кромки тротуара.

Марина и Андерс получали, вероятно, примерно одинаковое жалованье, поскольку выполняли идентичную работу. Но они никогда не говорили на эту тему. Андерс трудился в компании на несколько лет дольше, чем Марина, и успел заработать чуть больше. Однако Марина уже выкупила свой дом, довольно маленький – и все-таки слишком большой для нее. Теперь она регулярно делала взносы на благотворительность, а остатки жалованья оставляла в банке. А вот Андерс платил за дом, за уроки фортепиано, за брекеты для детских зубов, за летний лагерь и учебу в колледже. Как ему удавалось это, с неработающей женой и тремя сыновьями, и кто будет теперь все это оплачивать?.. Марине припомнились многочисленные дни рождения и рождественские праздники, фотографии мальчишек с подарками, обернутыми в серебристую, красную или зеленую бумагу и перевязанными ленточкой…

Снег моментально покрыл толстым слоем лобовое стекло.

– Какой сюрприз! – проговорила Карен Экман, открыв дверь.

На ней была белая вязаная шапочка, рядом на стуле лежала куртка. Карен тут же вцепилась обеими руками в строгий ошейник, сдерживавший огромного ретривера с золотистой шерстью. Маленькая и хрупкая, она явно проигрывала в этом поединке.

– Нельзя! – громко крикнула она. – Сидеть!

Марина забыла кличку пса, хотя его морда красовалась на столе Андерса рядом со снимками жены и сыновей. Пес прижался круглой башкой к бедру хозяйки и гавкнул два раза, радуясь неожиданным гостям. Марина отметила его модную стрижку «маллет» – короткая шерсть на голове и длинная на затылке.

– Вы куда-то собрались? – воскликнул мистер Фокс, словно это означало, что и им тоже можно поскорее уйти.

Карен покачала головой:

– Нет-нет, все в порядке, я не спешу. Просто собиралась забрать мальчиков из школы, а до этого зайти в магазин, но могу и не торопиться с покупками. Заходите в дом, а то холодно.

Пес рванулся, стремясь радостно приветствовать гостей, но Карен ухитрилась оттащить его в сторону.

– Тише, Пиклес. Сидеть!

Пес не желал сидеть.

Карен отпустила его и потерла руки, чтобы убрать с ладоней вмятины от зубцов строгого ошейника. На кухне царили чистота и порядок: никаких чашек на столе, никаких игрушек на полу. Марина бывала в этом доме лишь по праздникам, когда в комнатах было много гостей.

Теперь она увидела, что этот просторный дом мог вместить много детей.

– Хотите кофе? – предложила Карен.