Но я уверен, что враг просчитался: прививка от самобытности на нас не подействует. Каждый нормальный человек, – а в особенности молодой человек, – получив парочку уколов такого сорта, должен встать во весь рост и сказать во всеуслышание:

– Да! Мы тоже за самобытность, не меньше вашего. Мы и в самом деле самобытные. Наша речь не похожа на газетную заметку, одежда не следует модным журналам, и манеры наши не те, что вы видите в американском кино. Но это мелочи: наша самобытность куда глубже и шире. Ваши увлечения нам чужды, и вам незнакомы наши интересы. Мы не разбираемся в том, что для вас так важно, и вы понятия не имеете о предметах нашей заботы. Ваши радости – не наши радости, и наша печаль не сродни вашим печалям. Мы осуждаем то, что вы любите, и любим то, что вы отвергаете. Мы смеемся над вашими кумирами и поклоняемся Тому, Кого вы ненавидите.

– Могу ли я считать себя православным, если не верю в Бога? Для меня Православие – это в первую очередь нация и культура. Я полюбил Православие совсем недавно – когда прочитал «Историю государства Российского» Карамзина. Но в сверхъестественные силы я не верю. Родители в детстве не научили, а у самого не было повода, чтоб уверовать. Многие люди говорят, что они принадлежат к какой-либо конфессии: но верят ли они вообще? И что такое православная вера? Что в ней главное?

– Как говорил один пожилой священник, если вы не верите в Бога – не унывайте: главное, что Он в вас верит. И это вовсе не острота, не риторический прием опытного проповедника: здесь содержится очень глубокая, исключительно христианская истина.

В 60-е годы прошлого века в США образовалась Ассоциация унитарианцев и универсалистов – одна из несметного множества религиозных групп разных направлений, столь характерных для этой страны. Нам она интересна лишь одним: как отмечают специалисты, принадлежность к ней не требует ни веры в Бога, ни каких бы то ни было верований и убеждений. Ну а все остальные известные религиозные течения ждут от своих последователей веры «во что-то».

Еще сравнительно недавно серьезные мыслители считали возможным противопоставлять веру знанию. Дескать, знание (особенно с эпитетом «научное») – это нечто общеобязательное, в отличие от веры, которая-де остается личной прихотью отдельных граждан. Сегодня ошибочность такого взгляда стала наконец очевидной. Современная теория познания вместе с математикой и логикой, продолжая искания лучших умов прошлого от Платона до Канта, подтверждает: вера есть предпосылка всякого знания, знание без веры не существует и существовать в принципе не может.

Итак, водораздел проходит не между знанием и верой, а между предметами веры: во что человек верит. Одни придерживаются религиозной веры различного вида, другие – материалистической. И когда речь заходит о христианстве, люди, не слишком хорошо с ним знакомые, начинают перечислять те или иные вероучительные тезисы, которые, на их взгляд, составляют его сущность. И впадают тем самым в безнадежное заблуждение.

Доказать это очень просто. Если бы христианство сводилось к учению, к набору тезисов или правил, то тем самым был бы опровергнут его главный, основополагающий тезис: Бог стал Человеком, был убит и воскрес. Ведь это все оказалось бы совершенно ненужным, лишним и неуместным, и христианство пополнило бы длинный ряд других религий, каждую со своими положениями, которые предлагается принять на веру…